Он приподнял пинцетом один из лоскутков колеи — по-моему, со щеки — и оттянул в сторону. Его длины хватило, чтобы прикрыть череп по всей ширине и еще ухо с противоположной стороны.
— Кожа растянута, вопреки своей естественной возможности сохранять определенную форму. Мышечная ткань почти отсутствует, что также свидетельствует об односторонней атрофии. Судя по линиям разрыва, можно утверждать, что что-то заставило его лицо удлиниться в районе между носом и подбородком, растянуло кожу и мышцы, раздробило кости и зафиксировало все в таком положении. Затем фактор, который это все удерживал, исчез, кости и мягкие ткани потеряли опору и, как следствие, лицо фактически распалось на части.
— Думаете, «Диссимуло»? — спросил Найтингейл.
— Да, либо какая-то сходная практика, — проговорил доктор Валид.
Для меня Найтингейл пояснил, что «Диссимуло» — это чары, с помощью которых человек может изменять свою внешность. Он не произносил самого слова «чары», но оно подразумевалось.
— К сожалению, — прокомментировал доктор Валид, — это значительно смещает мышцы и кожу, что может привести к необратимым повреждениям.
— Да, эта техника никогда не была особенно популярной, — сказал Найтингейл.
— Что вполне понятно, — добавил доктор Валид, указывая на то, что осталось от лица Коппертауна.
— Есть какие-либо признаки, что он практиковал «Диссимуло»? — спросил Найтингейл.
Доктор Валид достал закрытый стальной контейнер.
— Я предвидел этот вопрос, — сказал он, — поэтому подготовился заранее.
С этими словами он поднял крышку. В контейнере обнаружился человеческий мозг. Я, конечно, не специалист, но мне показалось, что здоровый мозг не может так выглядеть: сморщенный, весь в оспинах, он как будто долго пролежал на солнце и совсем ссохся.
— Как можно заметить, — проговорил доктор Валид, — имеет место обширная атрофия коры головного мозга. Также есть симптомы внутричерепного кровоизлияния. Если бы нам с инспектором не была известна природа данного случая, это можно было бы считать следствием каких-то дегенеративных изменений.
Он сделал в мозге продольный разрез, чтобы показать нам его изнутри. На срезе мозг напоминал кочан цветной капусты, пораженный каким-то заболеванием.
— Вот так, — сказал доктор, — выглядит мозг, на который воздействовала магия.
— Магия так действует на мозг? — переспросил я. — Тогда неудивительно, что никто больше ею не пользуется.
— Так происходит, если превысить свои возможности, — сказал Найтингейл. — В его доме не обнаружено никаких следов практики. Ни книг, ни какого-либо инвентаря, ни вестигий.
— А возможно ли, чтобы кто-либо украл у него магию? Вынул ее у него из мозга? — спросил я.
— Крайне маловероятно, — ответил Найтингейл. — Похитить чужую магию практически невозможно.
— Разве что в момент смерти, — добавил доктор Валид.
— В таком случае, можно утверждать, что в момент нападения маски на нем не было? — спросил я инспектора.
— Похоже на то, — ответил он.
— Значит, его лицо лопнуло во вторник, — сказал я. — Это объясняет пятна, которые мы видели на записи камеры в автобусе. Затем он летит в Америку, проводит там три дня и возвращается обратно. И все это — с практически разрушенным лицом?
Немного поразмыслив, доктор Валид ответил:
— Да, это вполне вероятно, учитывая характер повреждений и признаки начавшегося восстановления некоторых костей.
— Наверное, ему было адски больно, — сказал я.
— А вот это как раз не обязательно, — возразил Найтингейл. — «Диссимуло» скрывает боль, это одна из главных его опасностей. Маг, практикующий «Диссимуло», может вообще не знать, что наносит себе травмы.
— А до этого его лицо выглядело нормально только благодаря магии? — спросил я.
Доктор Валид посмотрел на Найтингейла.
— Да, — подтвердил тот.
— А что происходит с чарами, когда человек засыпает?
— Должно быть, они разрушаются, — ответил инспектор.
— Но при таких жутких повреждениях лицо просто-напросто распадется на части, если чары перестанут действовать, разве нет? — спросил я. — Тогда получается, он не спал четыре дня?
— Вряд ли такое возможно.
— А могут чары работать по принципу программного обеспечения? — спросил я.
Найтингейл непонимающе поглядел на меня. Доктор Валид решил его выручить:
— То есть как? — спросил он.
— Можно ли заставить чей-либо разум, находящийся в бессознательном состоянии, удерживать чары? — спросил я. — Ведь если это возможно, они будут действовать, пока человек спит.