- Я готов! В смысле, работать и учиться.
- Отлично, - глава семьи улыбнулся ей. – Сегодня вы просто поможете перегнать стадо на пастбище. Мы его недавно оборудовали и там почти безопасно: нет крупных хищников. Однако надо быть внимательными и следить за мелкими хищниками. Вот вам копья, их использовать только при нападении.
Три долгих месяца, проведённые на ферме, были связаны с перегоном стада гимсов: утром к местам, где рос высокий сиреневый лишайник, и вечером обратно. Это надо было делать каждый день, иначе эти животные заболевали, только в самые сильные метели гимсов не выпускали.
За это время Вера узнала то, что невозможно было прочесть ни в одной книге. Наконец, она выяснила, зачем перья на бровях, в метель только опущенные перья позволяли видеть. Потряслась местным лишайникам, которые были столь разнообразны, что некоторые из них использовались в пищу, а некоторые заменяли моющие средства, однако их надо было отыскивать, так как лишайники прятались под снегом. Узнала, что были фермы, разводившие лишайники, но не эта, где разводили гимсов.
Ей объяснили, как чистить мех, и какие меха используются для разных типов метелей. Названия метелей она зазубрила, чтобы не опозориться. К изумлению обнаружила, что в этом мире снег имеет почти двадцать названий. Её научили как по цвету неба и звуку ветра угадывать грядущее изменение погоды. Рассказали о местных хищниках, их к её изумлению оказалось много, как и травоядных, хотя она так и не увидела почти никого из них.
Показали, как выбирать обувь в зависимости от погоды, как её сушить и чинить. Больше всего её развеселили камгат – обувь, у которой к подошве были приделаны широкие овальные сетки, которые позволяли идти по самому глубокому снегу, не проваливаясь. Она, когда ходила в них, чувствовала себя уткой и даже потихоньку крякала. В результате ночью Рэйнер, стараясь не смеяться, спросил:
- Знаешь, все недоумевают, что за пукающие звуки ты издаёшь, когда гуляешь в камгат?
- Ничего не пукаю, а крякаю! В моём прежнем мире есть птицы с такими ногами, как эти сетки на обуви, вот и я крякаю, чтобы легче было ходить. Конечно, глупо, но… - она грустно вздохнула, - слушай, здесь все молчат, даже вечерами. Закрякаешь тут.
- Ладно, скажу жене хозяина, а то она считает, что у тебя несварение. Кстати все молчат, потому что ты, как воды в рот набрала.
Утром она, опередив его, подошла к хозяйке.
- Ты очень вкусно готовишь! И я не пукаю, а крякаю, так как боюсь свалиться в этих камгат.
- У тебя же в руках копьё! - изумилась та. - Нажми на этот выступ, и на конце откроется веничек, который позволит тебе опираться на снег.
- Ты знал и не сказал? - сварливо поинтересовалась ночью Вера.
- Ты не спрашивала, - невозмутимо ответил тот. – И вообще ты на них смотришь, как на преподавателей, а они люди, которые здесь живут.
Рэйнер ждал продолжение разговора, но она промолчала, но на другой день Вера, повисла на шее хозяйке и спросила:
- Я тебя замучил? А хочешь, помогу готовить ужин? Только я ничего не умею, поэтому могу только что-нибудь резать и только.
- Что ты?! - хозяйка всплеснула руками. - А ты хочешь учиться готовить?
- Я всё хочу!
Когда она с перепачканной рожицей мукой гордо, вместе с хозяйкой внесла груду пирожков и, полиловев, то попросила:
- Если встретятся неудаки, то это мои. Простите меня!
Большинство фермеров засмеялись, а попробовав, восхитились. Такие блюда готовили редко, очень уж много сил уходило на них, только её помощь позволили хозяйке проявить своё мастерство. После этого фермеры стали заботиться о ней, как о своём ребенке. Когда Рэйнер спросил, почему они нянчатся с этим оболтусом, хозяйка наорала на него сказав, что нельзя издеваться над таким милым ребенком. Дорим порадовался, что Вера это не слышит, а то бы принялась доказывать, что не ребёнок.
Жизнь на ферме помогла Вере полностью срастись со своим телом. Она смирилась со своим соседом по палатке и жила, как считала нужным. По утрам она делала зарядку, а по ночам, стараясь не разбудить Рэйнера, мылась над камнем «форн» и, замёрзнув, ныряла в мешок и засыпала в его объятьях.
Рэйнер удивлялся упорству девушки, которая вместе со всеми в пургу и мороз перегоняла огромное стадо, отбивалась копьём от свирепых снетов и стай злобных и хитрых фарсов[14], пытающихся похитить гимсов. Она вместе со всеми разбивала смерзшийся наст, чтобы накормить гимсов, если они не могли этого сделать сами, помогала беременным самкам, когда те уставали.
Вера никогда не жаловалась на еду, которая представляла собой по утрам ферментированное молоко гимсов и лепешка, днём строганину и отмоченный лишайник и только вечером варёное мясо и кашу из татаки.
Он всё ждал жалоб, а она каждый раз его удивляла. Не стесняясь, спрашивала, не требовала к себе особого отношения, не капризничала. Он искренне испугался, считая, что будет скандал, когда однажды хозяйка фермы накормила её содержимым желудком гимса, убитого снетом, которого удалось отогнать.
Он хорошо помнил, что Лилдах не выбирала выражения по поводу традиционной пищи. Вера мужественно проглотила полупереваренную массу и на вопрос «понравилось ли это?» развела руками.
- Почему всё что полезно, то не вкусно, что вкусно, либо вредно, либо приводит к ожирению?
Фермеры искренне хохотали, и даже молодёжь, теперь считали её своей. По выходным дням она, вместе со всеми, готовила пампушки на пару и пела длинные заунывные песни. Более того, она научилась аккомпанировать песням, используя пьен - музыкальные нити, которые натягивали на пальцы.
Рэйнера удивило, что её приняли, как свою, не только фермеры, но и свирепые охранники стад – зулы[15] Она сразу предложила помощь по уходу за ними. Кормила и чистила их шерсть, выбирала комки льда между пальцами лап, называя их собаками. В результате, они к ней привязались, а некоторые зулы тщательно её охраняли во время перегонки стад.
Спустя месяц Рэйнер понял, что все обитатели фермы догадались, что она женщина, но не показывали вида, уважая её инкогнито. Ночью, он сказал ей об этом.
- Поняла. У вас разве бывает, что женщины выбирают мужскую профессию? - Вера ужасно волновалась - разговор шёл ночью, а она заметила, что Рэйнер тщательно избегает разговоров по ночам.
- Редко, но выбирают. Есть женщины, которые служат в полиции. Уж не знаю, что ты читала, но у тебя дикие представления о нашем мире. Женщина - не вещь.
- А сеточка?
- Это традиция, но когда-то сеточки спасали лица от солнца и ледяного ветра. Это потом стали использовать шкуры снетов. Обратила внимание, какие красивые сеточки?
- А что будет, если вы их уничтожите? Я про снетов? Ведь, наверное, нет диких гимсов?
- Ошибаешься, дикие гимы есть, и их очень много, но они живут восточнее и, как правило, в горных распадках. На снетов нет охоты, они редко забредают в места, где кочуют стада. Они очень умны! Убивают только тех, кто врываются на фермы, кроме того есть фермы, которые их разводят ради меха. Ты не представляешь, какие они огромные в природе.
- А как мне себя вести дальше?
- Как и раньше, - отрезал он и повернулся к ней спиной, приказав себе спать.
В отличие от него Вера долго не могла заснуть. С каждым днём, проведённым на ферме, она прирастала к этому миру душой. Ей нравилось всё, и даже свирепые морозы не пугали её. Вера ещё в школе увлекалась эпохами ледникового периода, и всегда поражалась людям в древности, но только здесь оценила, каково жить в таком мире.
Её поразило, что высокоразвитая цивилизация сохранила древние традиции выживания. Во время схватки со снетами фермеры не использовали огнестрельное оружие, а только копья и топоры. Веру тогда потрясло, что пока они вчетвером отбивались от одного снета, второго в одиночку копьём убил Рэйнер. Она была просто в восхищении от его мощи. Рэйнер, напротив, клял себя за то, что не уберёг её.
Вечером, облепленная лечебными пластырями она поинтересовалась, почему они не используют современное оружие. Глава семьи пояснил, что на морозе оружие иногда отказывает, поэтому фермерам не выгодно терять силу. Посмотрев на раскрытый рот их ученика, фермер предупредил: