Ашбалы собрали последние силы и, возглавляемые Салемом Хамади, рванулись вперед, почти догнав самолет. Ахмед Риш бежал позади, он время от времени то стрелял под ноги своим подчиненным, то подгонял их ударами приклада по спинам. Ведомые почти сумасшедшим и подгоняемые явно сумасшедшим, около двадцати несчастных молодых мужчин и женщин бежали, спотыкались, ползли вперед. От боевого отряда, состоявшего более чем из ста пятидесяти ашбалов, теперь осталась лишь горстка перепуганных, униженных, жалких человеческих существ.
А сзади Риш уже слышал выстрелы приближающихся израильских коммандос, которые преследовали его.
Ласков сверху наблюдал за развитием событий. Ему хотелось попытаться уничтожить ашбалов, которых теперь время от времени было видно, но они находились слишком близко от «Конкорда», да и к тому же можно было задеть приближающихся коммандос. Скорость пикирования истребителей была слишком высока для непосредственной поддержки наземных войск. Невозможно было точно сбросить бомбу или выпустить ракету на вершину холма размером с ипподром в условиях предрассветной видимости, сильного ветра, пыли, да еще на минимальной скорости сто девяносто шесть километров в час. Тем более что там находилось много своих. Сначала Ласков решил попросить коммандос отойти назад, но, все хорошенько взвесив, понял, что у них больше шансов помочь израильтянам. Он приказал своей шестерке снова пролететь на бреющем полете над холмом, не подходя при этом близко к «Конкорду» и к коммандос, наступавшим с юга и востока. Истребители пошли на последний заход, расстреливая остатки двадцатимиллиметровых снарядов.
Хоснер лежал в неглубокой яме, засыпанный пылью. Ашбалы не видели, как он упал, и пробежали мимо.
Из своего укрытия он слышал, как, завывая, один за другим глохли моторы «Конкорда». Хоснер осторожно выглянул из ямы. «Конкорд» завис над краем стены, в слабом свете было видно, как гаснет пламя в его огромных двигателях. Ашбалы подошли к самолету совсем близко. С востока доносились редкие выстрелы коммандос, поднимавшихся по склону. Хоснер встал на одно колено, проверил затвор автомата, перезарядил его и, оглядевшись, вдруг понял, что стоит в той же самой яме, где они с Мириам занимались любовью. Он провел ладонями по теплой пыли, которая недавно служила им постелью.
Хоснер снова взглянул на «Конкорд». Он хотел убить Риша, хотя прекрасно понимал, что, получится это у него или нет, сам он непременно умрет. Правда, сейчас у него создалось такое впечатление, что он останется в живых, а все остальные израильтяне погибнут, потому что если даже Риш не сумеет добраться до «Конкорда» и перебить всех или взять в заложники, то все равно эта глупая попытка нырнуть в реку наверняка окончится гибелью израильтян. Сейчас ему хотелось только одного — дождаться прихода коммандос, и тогда он вернется домой. Но Хоснер не мог так поступить. Он поднялся и зашагал в направлении «Конкорда».
Чем дольше Бекер смотрел на реку, тем большим казалось расстояние до нее. Так что же делать?
Зашедший в кабину Бург привязывал Кана ремнями в кресле бортинженера. Кан дышал, но открытая рана в груди значительно затрудняла дыхание. Бург огляделся, нашел карту и заткнул ею рану. Булькающие звуки прекратились.
Наблюдавший за этим Бекер крикнул Бургу:
— Давайте десяток человек в носовую кухню!
Бург кивнул, распахнул дверь кабины и отдал приказ.
Двенадцать здоровых и легкораненых быстро поднялись и набились в тесное помещение носовой кухни. «Конкорд» качнулся и пополз вперед. Бург прыгнул в кресло второго пилота и пристегнулся ремнями.
Салем Хамади, возглавлявший группу ашбалов, преследовавших самолет, пробежал вдоль кромки задранного вверх правого крыла до места, где оно находилось, примерно в двух метрах от края стены. За секунду до того, как самолет заскользил вниз, Хамади закинул автомат за спину и прыгнул.
Он приземлился на крыло плашмя, раскинув руки и ноги. И в этот момент земля под кабиной «Конкорда» осела, и самолет сполз вперед еще на несколько метров. Хамади пытался найти за что ухватиться, ноги его уперлись в край рваной дыры, проделанной пулями, он оттолкнулся ногами и бросился к открытой аварийной двери, успев ухватиться за край порога. В это время никто из израильтян не смотрел ни в иллюминаторы, ни в дверь, и Хамади удалось втащить свое тело внутрь самолета.