Бах! бах! — со стороны лагеря прогремели выстрелы крупнокалиберного штуцера.
Холцингер подскочил. Утконосы вздернули головы и, суматошно разбрызгивая воду, запрыгали на глубину. Холцингер выстрелил и промахнулся. Я тоже выстрелил в последнего утконоса, прежде чем он скрылся из виду, но тоже промахнулся. Штуцер калибра .600 не для дальних дистанций.
Мы с Холцингером поспешили в лагерь, решив, что у нашего отряда, возможно, возникли проблемы с тероподами.
Причиной происшествия оказался крупный зауропод, бредущий мимо лагеря под водой и кормившийся по ходу дела. Примерно в ста метрах от нашей косы болото разделяла отмель. Зауропод поднимался по склону отмели, пока его тело почти полностью не появилось над водой. Мотая головой из стороны в сторону, он высматривал, чего еще зелененького пожевать. Это был один из аламозавров, очень похожий на хорошо известных апатозавров, тех, которых чаще называют бронтозаврами.
Когда я увидел лагерь, зауропод с ужасным ревом как раз разворачивался, возвращаясь той же дорогой, что пришел. К тому времени, как мы добрались до лагеря, он почти полностью скрылся на большой глубине, торчала только раскачивающаяся голова на семиметровой шее, через какое-то время исчезнувшая в тумане.
В лагере Джеймс спорил с Раджой. Холцингер выскочил вперед:
— Ты, вонючий ублюдок! Ты уже второй раз портишь мне охоту!
— Не будь дураком, — сказал Джеймс. — Я не мог допустить, чтобы зверь прошел по лагерю и растоптал тут все в лепешку.
— Опасности не было, — возразил Раджа. — Вы же видите — глубокая вода далеко от берега. Просто наш волшебный стрелок мистер Джеймс не может, увидев что-то живое, не пальнуть в него.
Я добавил:
— Если бы он действительно приблизился, то достаточно было бы бросить в него поленом. Они абсолютно безобидны.
Ну, это не совсем так. Когда граф де Лотрек побежал за одним таким, чтобы выстрелить в упор, зауропод оглянулся, хлестнул хвостом и снял голову с графа не хуже, чем если бы это сделал топор в Тауэре. Однако, как правило, они и в самом деле достаточно безобидны.
— Откуда мне было знать? — заорал побагровевший Джеймс. — Вы все против меня! Зачем вообще, черт побери, мы отправились в это дурацкое место, если не пострелять? Называете себя охотниками, но я единственный, кто хоть кого-то подстрелил!
Я психанул и сказал, что он просто взбалмошный трепач-молокосос, у которого больше денег, чем мозгов и которого мне не следовало брать с собой.
— Если так, — сказал он, — давайте мне осла и немного еды, и я самостоятельно вернусь на базу. Не стану осквернять ваш чистый воздух своим присутствием!
— Не будьте сами ослиной задницей, — сказал я. — Предложенное вами совершенно невозможно.
— Тогда я пойду один!
Он схватил рюкзак, сунул в него пару банок консервированных бобов с открывашкой и, подхватив штуцер, пошел прочь.
Заговорил Борегар Блэк:
— Мистер Реки, мы не можем позволить ему уйти вот так. Он заблудится и умрет с голоду, или его сожрет какой-нибудь теропод.
— Я приведу его обратно, — сказал Раджа, и пошел за дезертиром.
Он догнал Джеймса, когда тот почти скрылся в саговнике. Мы могли видеть, как они спорят и размахивают руками. Наконец они пошли обратно, обнявшись, как добрые школьные приятели.
Вот иллюстрация к тому, в какие неприятности можно попасть, если ошибиться при планировании. Отправившись в прошлое, мы должны извлечь максимум пользы из сделки.
Однако я не хочу, чтобы создалось впечатление, будто Кортни Джеймс был только занозой в заднице. У него имелись и хорошие черты. Он быстро забывал ссоры и на следующий день становился веселым, как всегда. От него был толк в общих работах по лагерю — во всяком случае, когда ему хотелось ими заниматься. Он хорошо пел и имел бесконечный запас непристойных анекдотов, которыми нас развлекал.
В лагере мы задержались еще на два дня. Мы видели крокодила, небольшого, и много зауроподов, иногда по пять за раз, но утконосов больше не было. Как наблюдалось и ни одного из пятнадцатиметровых суперкрокодилов.
В конц концов, первого мая мы свернули лагерь и направились на север, к Джанпурским Холмам. Мои сагибы начали нервничать и становились нетерпеливыми. Мы пробыли в меловом периоде целую неделю, а трофеев не добыли.
Во время перехода мы не заметили ничего примечательного, если не считать горгозавра, мелькнувшего за пределами досягаемости, и следов, принадлежавших огромному игуанодону высотой в восемь, а то и в десять метров. Лагерь разбили у подножия холмов.