Мощный двойной удар сбил зверя с ног. Он упал в карликовые магнолии, и я увидел огромную, похожую на птичью, заднюю лапу, дергающуюся посреди моря осыпающихся розово-белых лепестков. Но тираннозавр снова встал и заковылял прочь, даже не уронив свою жертву. Последнее, что я видел, были ноги Холцингера (он уже перестал кричать), свисавшие с одной стороны челюстей, и огромный хвост, стучавший о стволы деревьев, а зверь шел, раскачиваясь из стороны в сторону.
Мы с Раджой перезарядили ружья и изо всех сил побежали за тероподом. Раз я споткнулся и упал, но вскочил и побежал дальше, только потом заметив, что ободрал локоть. Когда мы вырвались из рощи, тираннозавр уже был в дальнем конце поляны. Каждый из нас сделал по выстрелу, но, похоже, оба промазали, а он скрылся, прежде чем мы снова смогли открыть огонь.
Мы бежали дальше, по следам и брызгам крови, пока не остановились от изнеможения. Никогда больше мы не видели этого тираннозавра. Их походка выглядит медленной и неуклюжей, но с такими огромными ногами им и не нужно шагать очень быстро, чтобы развить большую скорость.
Когда мы отдышались, то встали и попытались выследить тираннозавра, предполагая, что он умирает, и мы сможем подобраться к нему. Но, несмотря на то, что мы нашли следы, они вдруг исчезли, оставив нас в растерянности. Мы кружили вокруг, надеясь найти его, но безуспешно.
Через несколько часов мы сдались и вернулись на поляну.
Кортни Джеймс сидел, прислонившись спиной к дереву. Он держал ружья — свое и Холцингера. Его правая ладонь там, где он ее прищемил, опухла и посинела, но действовать ею он мог. Нас он встретил словами:
— Где, черт возьми, вы пропадали?
Я сказал:
— Мы были заняты. Помните недавно погибшего мистера Холцингера?
— Вы не должны были уходить и бросать меня! Могла появиться еще одна такая тварь! Достаточно плохо и то, что из-за вашей тупости погиб охотник, так вы еще рискуете и другим.
Я готовился устроить разнос Джеймсу, но его обвинение настолько поразило меня, что я смог только пробормотать:
— Что? Из-за нашей?..
— Конечно, — сказал он. — Вы поставили нас впереди, чтобы если кого и станут жрать, так это нас. Вы отправили против чудовища плохо вооруженного парня. Вы…
— Ты, богом проклятый вонючий поросенок! — взорвался я. — Если бы ты не был болтливым идиотом и не опустошил бы оба ствола, и не сбежал бы, как жалкий трус — каковым ты и являешься, — этого никогда бы не случилось! Холцингер погиб, пытаясь спасти твою никчемную жизнь! Богом клянусь, хотел бы я, чтобы он потерпел неудачу! Он стоил шестерых таких тупых, испорченных ублюдков с бараньими мозгами, как ты…
На этом я не остановился. Раджа пытался не отставать он меня, но у него закончился запас английских слов, и он продолжил проклинать Джеймса на хинди.
По багровеющему цвету лица Джеймса я видел, что задел его за живое. Он крикнул:
— Ну, ты…
Потом шагнул вперед и ударил меня в лицо левым кулаком.
Я слегка пошатнулся и сказал:
— Ох, мой мальчик, как я рад, что ты это сделал! Это дает мне шанс, которого я так долго ждал…
И я ему задал. Рост у него был хорош, но с больной правой рукой против моей сотни кило у него не было ни единого шанса. У меня же шансы в запасе нашлись, и он свалился.
— Вставай! — сказал я. — Буду рад продолжить!
Джеймс приподнялся на локтях. Я готовился снова помахать кулаками, хотя костяшки уже были сбиты и кровоточили. Джеймс перевернулся, схватил штуцер и направил вверх на нас, наводя стволы то на одного, то на другого.
— Ты ничего не продолжишь! — выдохнул он распухшими губами. — А сейчас поднимите руки вверх! Вы, оба!
— Не будь идиотом, — сказал Раджа. — Убери штуцер!
— Никто не смеет так со мной обращаться и думать, что это сойдет ему с рук!
— Нет смысла убивать нас, — сказал я. — Это никогда не сойдет тебе с рук.
— С чего бы? От вас после выстрела не так уж много останется. Я просто скажу, что тираннозавр сожрал и вас тоже. Никто ничего не сможет доказать. Да и задержать за убийство, совершенное восемьдесят пять миллионов лет назад тоже не смогут — знаете ли, есть такой закон об истечении срока давности.
— Ты, дурак, ты же не доберешься живым до лагеря! — закричал я.
— Я рискну… — начал Джеймс, прижимая приклад своего ружья-«пятисотки» к плечу и направляя стволы мне в лицо. Стволы походили на пару дьявольских автомобильных туннелей.
Он следил за мной так пристально, что на секунду перестал контролировать Раджу. Мой напарник стоял на одном колене, и сейчас его правая рука, сжимавшая камень, метнулась быстрым «боулинговским» движением. Камень отскочил от головы Джеймса, «пятисотка» жахнула. Пуля, похоже, чиркнула по моим волосам, а от звука чертова выстрела едва не лопнули барабанные перепонки. Джеймс снова упал.