Раджа, я и сагибы, вместе с рюкзаками и ружьями, залезли в кабину, а следом закатили «Кейюз». Получилась плотная упаковка, всем удалось разместиться только благодаря тому, что двое из нас — Ричмонд и Раджа, уселись тандемом на ковшеобразных сиденьях. Я подал сигнал о готовности Брюсу Коэну, оператору камеры, он подкрутил свои циферблаты и нажал на кнопки.
Переход во времени в первый раз дьявольски ошеломляет. Вас трясет, вы ощущаете тошноту и головокружение, причем до такой степени, что Коэн оборудовал кабину гигиеническими пакетами для тех, кому заплохеет. Он очень переживает за чистоту переходной камеры.
Как обычно, мы с Раджой выбрались первыми, с нашими пушками наготове на всякий случай. Потом вышли остальные; нам пришлось вытаскивать «Кейюз» вручную, потому что на скальном склоне дверь камеры оказалась на полметра над землей. Потом Коэн закрыл дверь. Камера дрогнула и со свистом исчезла, отправляясь обратно в двадцать первый век, чтобы доставить Блэка, его команду и ослов. На это понадобилось еще три поездки.
В первый день мы с Раджой взяли Редмонда и Лигонье на обычную охоту за свежим мясом. Вотса охота не интересовала. Он предпочел остаться в лагере и осмотреть «Кейюз», чтобы убедиться, что все гайки туго затянуты, а трубки не подтекают.
Я бросил монету, чтобы посмотреть, кто получит шанс стрелять первым, и выиграл Лигонье. Когда мы наткнулись на пару поедающих листья тесцелозавров размером с человека, я прошептал Лигонье:
— Это для вас, Рекс. Поехали!
Лигонье поднял ружье и прищурился. Он держал штуцер довольно уверенно — я проверял его на стрельбище и счел его достаточно компетентным стрелком. Однако он не стрелял.
Через некоторое время он опустил винтовку, сделал несколько глубоких вдохов и сделал новую попытку. Но опять не выстрелил.
Наконец он опустил ружье и с бледным, напряженным лицом повернулся ко мне.
— Извините, Реджи. Я просто не могу.
— А? В чем дело, приятель?
— Я просто не могу заставить себя стрелять во что-то живое. Если бы мне собственноручно пришлось забивать животных на мясо, я стал бы вегетарианцем.
— Вот бедолага! — пробормотал Редмонд. — Хотите, Рекс, я застрелю его для вас?
— Счел бы это услугой, — с трудом переводя дыхание, пробормотал Лигонье. — Действуйте!
Этот обмен любезностями встревожил тесцелозавров и они пустились прочь. Редмонд хладнокровно вскинул тут же грохнувший штуцер. Один тесцелозавр мгновенно упал, дрыгая ногами и извиваясь, что свойственно рептилии, даже если отрезать ей голову. Другой сбежал. Редмонд, как мы потом выяснили, сделал отличный выстрел, пробив маленький мозг в черепе тесцелозавра, несмотря на то, что в это время животное двигалось, дергая головой взад-вперед словно курица.
— Отлично! — сказал я. — Кто хочет добить его?
— Позволь мне, — сказал Раджа, и пошел работать над дергающейся тушей своим чертовски хорошим ножом, который постоянно носит с собой.
За рекордное время он выпотрошил тесцелозавра и приготовился прицепить ноги туши к шесту для переноски.
Пока он это делал, я присматривал за Лигонье, на случай, если тот потеряет сознание. Рекс сознания не потерял, но его кожа становилась все бледнее и зеленее, а глаза все больше и больше. Наконец он пробормотал «Извините!» и сбежал к ближним кустам. Оттуда я слышал, как он извергает содержимое желудка.
К тому времени, как он вернулся, у нас имелся шест и туша, висевшая на нем, все было готово, чтобы взять ношу на плечи. Лигонье настоял, чтобы один конец шеста достался ему, вроде как для компенсации его провала в качестве охотника. Когда Лигонье поднял свой конец шеста — потом его должен был сменить Редмонд — я спросил его:
— И что, такие неприятности для вас обычны?
— Н-ну… боюсь, что да. Не то, чтобы я когда-либо занимался охотой. Просто терпеть не могу вида крови.
— Тогда зачем, ради Альджиры, вы отправились на сафари, если понимали, что это не для вас?
Свободной рукой он сделал беспомощный жест.
— Моя жена настояла…
— Думаете, сможете попробовать еще раз?
— Я полон решимости сделать это, Реджи! Я не позволю людям думать, что я… что я не…
Он не закончил фразу.