Вокруг туши зауропода, как я и предсказывал, собрались тероподы. Мы слышали их рычание и вопли, когда они устанавливали очередность, но мяса там было столько, что особо за него конкурировать им не приходилось. Так или иначе, на склон холма, где мы разбили лагерь, никто забраться не пытался.
Когда на следующее утро взошло солнце, последние из тероподов, нажравшиеся до такой степени, что едва ковыляли, мало-помалу уходили в кипарисовое болото. В бинокль я разглядел обнажившиеся ребра.
Я подозревал, что на туше осталось довольно много мяса и нам лучше сохранять бдительность насчет хищных визитеров. В этот период поблизости от нашего лагеря не встретить знаменитого тираннозавра, но среди тех, кто здесь водится, есть, например альбертозавр, достаточно крупный, чтобы посчитать вас закуской.
Айнар Хаупт провел за наблюдениями большую часть ночного времени. После завтрака он, посчитав на маленьком карманном компьютере, сказал:
— Реджи, думаю, что я вычислил прибытие Энио. По моим инструментальным данным столкновение произойдет послезавтра на рассвете и, очень определенно, на этой стороне планеты.
— Можешь указать место столкновения точнее? — спросил я.
— He-а. Если бы мы вернулись в Настоящее, мои коллеги-астрономы смогли бы, но здесь не получится.
Я получил представление о том, как на большой войне чувствовали себя парни, находясь в городе, который враг собирался бомбить. Можно утешаться мыслью, мол, имеются хорошие шансы на то, что бомбы не попадут; но было бы гораздо приятнее, если бы они вообще не падали.
— Другими словами, — сказал я, — мы можем ожидать прибытия леди чуть меньше, чем через два полных оборота этой чертовой планеты?
— Точно.
Я не сказал «сорок восемь часов», потому что в то время Земля вращалась немного быстрее, чем сейчас, так что часы — если считать двадцать четыре часа на один оборот Земли вокруг своей оси — были короче. Это усложняет наши усилия по планированию графика сафари, так как время на часах сагибов не соответствуют движению солнца. Я подумывал о том, чтобы сделать специальные часы, но потом мы с Раджой решили, что расходы будут непропорциональны выгоде. Такие часы должны настраиваться на скорость вращения планеты во все времена начиная с докембрия.
День становился все жарче. Подошел Стерлинг Фезерстоун и спросил:
— Реджи, вы не видели Джорджа? Есть геологический вопрос, который я хочу с ним обсудить.
Нет, я не видел Ромеро, и поиски в лагере не помогли. Боже, подумал я, только не говорите, что еще один из этих придурков ушел в одиночку! Меня бы не слишком бы удивило, будь это О’Коннор, рассеянный и мечтательным, но такого я не ожидал от Джорджа Ромеро — рассудительного ученого, привыкшего работать в поле. Я-то считал, что у ученых должно хватать здравого смысла, но получается, что это не обязательно так.
Я обошел лагерь, расспрашивая всех о Джордже Ромеро. Наконец Тодд сказал мне:
— Полчаса назад он говорил что-то насчет небольшой прогулки, посмотреть на местную фауну, не потревоженную нашим присутствием. Уверен, далеко он не уходил.
Раджа видел, что я готов взорваться и сказал:
— Успокойся, Реджи. Я пойду…
И тут пропажа нашлась. Из-за изгиба склона холма появился Джордж Ромеро, бегущий с впечатляющей скоростью, несмотря на свой небольшой рост и средний возраст. Прямо за ним мчался стен, пытаясь подобраться достаточно близко, чтобы вонзить клыки в спину Ромеро.
Стен? Сокращение от «стенонихозавр», это один из заурорнитоидесов, обитавших в тот период. Мы называем их «стены», потому что обычно людям трудно запомнить «стенонихозавр». Они мелкие плотоядные, весят около пятидесяти кило, другими словами, столько же, сколько невысокий человек. У них стройное тело, приспособленное для бега, при движении они высотой вам по пояс, голова и хвост торчат параллельно земле. Встав на задние ноги и хвост, они могут затянуть вам в глаза. Обычно они безобидны, так как охотятся на мелочь вроде ящериц, птиц и млекопитающих, которые в те времена выглядели очень похожими на крыс и мышей.
Но сейчас этот ублюдок гнался за нашим ученым с явно враждебными намерениями. Ромеро пробежал через лагерь к машине времени, стоявшей с открытыми дверями на краю небольшой возвышенности.
Я прыгнул в нашу с Раджой палатку и выскочил оттуда с крупнокалиберным штуцером как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ромеро ныряет в двери. Коэн, находившийся в кабине, возился с приборами, и я услышал, как он испуганно вскрикнул. Потом двери захлопнулись перед носом стена.