Видите ли, мистер Сайто, мы должны соблюдать осторожность, чтобы не поместить два отряда путешественников во времени в один и тот же временной отрезок прошлого, или один и тот же отряд дважды в один и тот же момент. Это создаст парадокс, а упорядоченная Вселенная просто-напросто не допускает таких противоречий. В тот же миг, как вы попытались бы это сделать, силы пространства-времени вышвырнули бы ваших путешественников обратно в Настоящее, убив их при этом.
На ужине в лучшем отеле Дарвина, новом «Дарвин Хилтон» на Митчелл-стрит, Прендергаст показал себя веселым собеседником, постоянно шутил и смеялся. Возможно, он пытался предотвратить любую неловкую дискуссию по поводу этих отвратительных публикаций в «Путешественнике во времени».
Я сидел рядом с австралийцем, Элджи Малгару, крупным парнем с шоколадно-коричневой кожей, плоским носом и нависающими бровями, характерными для австралоидной расы, и густой орехового цвета бородой с проседью. Я спросил, как он стал профессором антропологии. Он усмехнулся, обнажив крупные зубы коренного австралийца.
— Сэр Реджинальд, если вы родились «або»… — он использовал старомодное сокращение от «абориген», в настоящее время считается грубостью, если так сказал белый австралиец в отношении коренного, — …если вы родились «або», но любите читать и писать, то для вас наилучший вариант — академическая жизнь. Там вы реже всего столкнетесь с этническими предрассудками. А если вы провели большую часть своей молодости в глубинке среди соплеменников, вы сможете также извлечь выгоду из этого опыта, перейдя в антропологию, поскольку у вас уже имеется чертовски хороший стартовый капитал.
Не рассчитывая встретить крупную толстокожую дичь вроде слона или динозавра, я взял с собой мой новый «Манлихер-Шёнауэр» калибра семь с половиной миллиметров, с восьмизарядным магазином. Я посчитал, что такой огневой мощи достаточно, чтобы справиться со всем, с чем мы можем столкнуться, вплоть до сумчатого льва, Thylacoleo.
Брюс Коэн позаимствовал из нашего с Раджи арсенала «Братиславу» со схожими характеристиками.
Когда Коэн, Бренда и я подошли к минивену, который должен был отвезти нас к переходной камере, Прендергаст и Малгару уже заняли средние места, позади места водителя. Хейвенс, сидевший за рулем, сказал:
— Марк, тебе и Элджи придется пересесть назад, чтобы освободить места для сэра и леди Реки и мистера Коэна.
— О’кей, — сказал Прендергаст. — Почему бы вам, ребята, не предать винтовки сюда? Я присмотрю за ними.
— Осторожнее! — сказал я. — Моя заряжена, на предохранителе.
Обычно я не заряжаю оружие так заранее. Но когда Хейвенс со своей машиной стали опаздывать больше, чем на час, стыдно признаться, но я занервничал и, чтобы хоть чем-то занять руки, зарядил винтовку.
Бренда заняла переднее место рядом с Хэйвенсом; Коэн и я заняли два средних места. Малгару сел на откидное сиденье позади нас, а Прендергаст устроился сзади с оружием. Повернув голову, я спросил:
— Чем вы, ребята, вооружились?
— Я полагаюсь на вас двоих, так как я буду занят работой с камерой, — ответил Прендергаст, показывая на большую видеозаписывающую установку.
— Из-за плохого зрения я так и не стал достаточно хорошим стрелком, — сказал Малгару. — Это одна из причин, по которым я никогда не сделаюсь настоящим человеком буша. Поэтому я принес вот что, — он поднял с пола бумеранг длиной более метра. — Я сам его выстругал. Он не из тех игрушек, которые летят по кругу и возвращаются к метателю. Это настоящий убийца. В детстве я практиковался с таким, пока не научился сбивать кенгуру с полусотни шагов.
— Если уж вы полны решимости использовать оружие каменного века, Элджи, не будет ли копье более эффективным? — спросил я. — Я слышал, что коренные австралийцы могут бросать копья с такой точностью, что могут сбить птицу на лету.
— Давным-давно, возможно и могли, — покачал головой Малгару. — Но сейчас вы не найдете ни одного або, который знает, как сделать правильное копье, не говоря уже о том, чтобы точно его бросить. Я знал последнего або, умевшего обрабатывать кремень, но сейчас это искусство полностью вымерло. Сейчас большинство або занимаются фермерством или работают скотоводами, вы, янки, их называете ковбоями. Или становятся «белыми воротничками», вроде меня.
— Я не янки. Родился и вырос в Брисбене.
— С формальной точки зрения, возможно и нет, но говорите вы чертовски похоже на янки.
— Наверное, сказались все годы в Америке, — сказал я. — Но внутри я по-прежнему стопроцентный оззи.