Я начинал обтанцовывать свое взаимодействие с природными явлениями. Тело движется скупо, не размашисто. И дождь с ветром, костер и восходящее солнце – становится не партнером по танцу, не ведущим передо мною хореаграфическую линию, а проявляющим свой непознаваемый божественный танец, я же посзади на скромной подтанцовке сзади, в кордебалете.
Вот такое особо скромное свое позиционирование не мешало получить очень ощутимые эффекты. Реально после подобных занятий ощущал себя подзаряженным, проблемы и мирские стрессы уже так на давили на психику. Как после сауны – ощущалась свежесть и легкость, даже больше чем на неделю.
Откровенно скажу, этот противообортневый стабилизатор, меня очень впечатлил, и, если бы Мирон со мной поделился бы только им, мне бы хватило. Может быть.
Что же там у нас с техникой проявления человеческой самореализацией. Философские теории с красивыми фразами я наслушался и начитался ранее. У Мирона все оказалось просто и прагматично. Всего лишь дополнительные усилия для возбуждения традиционно используемых участков мозга.
Сейчас вместо того, чтобы детально вспоминать все окружающее за три предыдущих дня, можно просто пару часов поиграть в логические игрушки на компьютере. А тогда такое дело не использовалось. Вот и приходилось играться в контрразведчиков или шпионов.
Если бы у меня не отыскалось бы хоть какое-нибудь умение в изобразительном искусстве, пришлось бы учить новый иностранный язык. Это когда наступает сорокалетие, дабы не повторить подвиг соседских старушек, впавших в маразм, нужно или учить наизусть длинные стихотворения, или дополнительный язык. Тогда нужные места головного мозга дополнительно стимулируются и деградация откладывается.
В нашем же противооборотневом стабилизаторе, с аналогичной целью изучается язык. Но цель даже не подготовка к общению, а всего лишь научиться думать на новом языке.
Но у меня было художественное образование, так что Мирону было проще со мной, младшим коллегой. Творческое возбуждение радовало, но гениальных творений наверх не выдавало. Да и главным было не самореализация личности через искусство, а сам процесс, когда срабатывает эффект обращения к Музе.
Признаюсь, может быть я был слишком критичным к своим творениям, но, на всякий случай, стал учить еще один язык.
Хотя… Несколько деревянных статуэток и пара граффити на стенах дач, я считаю достаточно удачными.
Вот тут-то я подошел к самому интересному. Нет, ни к моим новым обретениям и знаниям. А к ящику статуэток, которых он наизготовлял, в периоды стабилизации психики.
Мирон по специализации был скорее графиком, а во вторую очередь художником оформителем. По работе, с объемными творениями он сталкивался очень редко. Так что статуэтки, которые он вырезал то ножом, то фрезой были необычными, но ни как не гениальные.
Очень остроумная серия была из прорезанных бороздок в деревянных и малахитовых шариках. Если покрутить в руках, проявлялись образы черепах, рыб, драконов. Но все как-то недоработано, сыро. Некоторые не закончены.
Мирон уловив мой взгляд, стал оправдываться – изготовление статуэток не для выставок, а для изменения внутреннего духа, так что экспертную художественную оценку можно не делать.
Неожиданно я уловил особое ощущение – то непередаваемое чувство, которое возникает при выходе их зон, в которые мы с Андреичем и Эдиком погружались. Как будто завеяло чем-то родным, аж в сердце заныло тоскливо.
Отчего же это произошло. Вроде ничего особенного, сижу в кресле в мастерской Мирона, возле ящика поделок. Несколько разложил себе на коленях, парочка у меня в руках. И, вот, какая то вибрация меня встряхнула.
Самое главное, один из предметов, который я ранее достал в погружениях Андреича, мирно лежащий в портфеле, как то ожил. Может быть показалось. Но явно ощутил, что он подал о себе некий сигнал.
Это могло помочь нашей троице, погружавшимся в особую часть пространства, и достающих оттуда разнообразные предметы, получить средство оценки. Ведь на словах сказать, что вот артефакт, приносящий удачу, достали из другого мира, маловато. Необходимо иметь или прибор, или химический реактив, при помощи которого можно отличить артефакты от простого старья.
Мы, сперва, надеялись на рамки экстрасенсов, магические кристаллы, и прочее в том же стиле. Но выделить наши артефакты было нечем. Если подзабыть и не привязать бирку с названием, легко можно было спутать трофеи черных археологов и наши.
И тут, у Мирона, настоящая надежда. Все, наберу с собой полудоделанных статэток, и начну строить прибор!