Значит просто злой экстрасенс, успокоил себя я.
Прошло немного времени и ко мне на работу пришли пара человек из секты. Почему то до их представления во мне появилась именно эта уверенность. Говорили вежливо, не игрались красивыми громкими словами по типу Любовь, Знание, Бог, Истина, Благопристойность и так далее. Но в разговоре все же деликатно надавливали.
У меня, как им стало известно, есть особые предметы, которые могут принести пользу большому количеству людей. Они представители большой и серьезной организации, кроме того финансами не ограничены.
Я поблагодарил за такое особое отношение ко мне, и стал извиняться, что наверняка здесь какая то ошибка, так что мне трудновато будет им помочь.
Нет-нет, отвечают, ошибки не может быть, и поведали немного странную историю.
Их главный проповедник прогуливался со своей дочкой от самого первого брака. Девочка немного не в себе, чем-то напоминает по поведению старорусских юродивых, но когда у нее начинается какой либо душевный зуд, по сей день не было ошибок. Так вот, зашли они в артсалон поглазеть, а может и прикупить чего-нибудь. Девчонка ни к чему интереса не проявляла, пока не увидела картинку с наконечниками стрел. Она вытянула в их сторону руку и замерла. Папаша спрашивает, что, если ей нравится, то тогда купит ей это полотно.
Она же отвечает, сила в наконечниках, а не в их изображении. И они нужны не ей, а ему, потому что в них особая сила двух миров.
Хорошо, уже заинтересовавшись, ответил проповедник, тогда я куплю эти наконечники.
Нет, отвечает девчонка, их нельзя покупать, их можно только или получить в подарок, разве что за копейку, или похитить.
Посему, мы у Вас, продолжают гости. Девочка описала признаки хозяина, вот Вы и подходите.
Говорю, что для благого дела с радостью поделюсь, но я не коллекционер, мог их и выбросить, но для Вас обязательно поищу. Но скажите, почему я должен передавать именно вашему шефу, а не раввину из соседней синагоги, или же попу из храма через дорогу.
Но, ведь наш пастор делает чудеса силой своей молитвы и общается с Богом, именно он максимально достоин принять артефакты. Другие священнослужители – всего лишь служители культа, не то что наш.
Я читал литературу по единобожию, - отвечаю. – но там общение, то есть не только обращение ко Всевышнему, но и ответы от Него, была прерогатива только у пророков. Да и последняя группа получала послания уже не напрямую, а через ангела. Так ваш шеф, также пророк? Ну, коли так артефакты для него – ничто. Или вы из какой то другой религии.
Вариантов ответов на подобные вопросы у них не было, стали опять перебирать величественными словами, но, как-то хаотично, без смысла.
Мы будем очень ждать, и мы умеем быть благодарны, - сказали они тоном, который переводится как, мы не простим неудачи.
Я вышел с ними на улицу, без подобострастия показывая спокойное уважение, на прощание сказал, что обязательно созвонимся и даже помахал рукой.
Когда их автомобиль повернул за поворот, мне посигналили из внедорожника дальним светом. Там сидел Анна. Я жестом пригласил ее к себе в офис.
Она также была весьма вежлива, начала разговор немного издалека про то как прошлая встреча была скучноватой, про то как дела у общих знакомых. Она попивала растворимый кофе и неспеша прохаживалась по всему кабинету, делая вид, что рассматривает обстановку.
Как бы невзначай, остановившись чуть сзади и левее моего кресла, спросила, почему я тогда взял именно эти наконечники.
Я на секунду припомнил те моменты, когда передо мной проявились эти артефакты, вроде ничего другого рядом и не было. И, собравшись с невозмутимым видом отвечать, что не понимаю о чем вопрос, но Анна радостно улыбнулась и сказала, что можно не отвечать.
Сейчас то я уже знаю этот прием, как заглянуть в мысленный образ воспоминания находясь сверху и слева сзади, но тогда впервые с таким столкнулся. Анна прочитала главное для себя, что именно я был добытчиком тех артефактов.
После этого она уже достаточно по-хозяйски прошла и уселась в кресле, и стала открывать карты.
То, что именно ко мне необходимо направиться по поводу тех наконечников, ей подсказали перемещения сектантов. То, что она увидела у меня, подтвердило ее уверенность.
В отличии от тоталитарников, сами предметы ее особо не интересовали. Разве только в том, чтобы тем не достались. Анне нужны люди, которые могут кое куда войти и, после этого выйти.