Но через три месяца после поездки, я реально ощущал, что внутри меня опять что-то изменилось. Переживание напоминало то чувство, которое начинает ощущать подросток, когда становится взрослым и начинает видеть себя и окружение другим взглядом. И так после каждого погружения.
После нескольких лет, когда прекратились экспедиции, я понял, что, собственно эти взросления, по сути, для меня были наиболее значимыми.
Это вроде как получается, что я стал по-стариковски бурчать о разочарованности. Мол, сказка о том, что станем серыми кардиналами-игроками силами в политике провалилась. Нет уж. С десяток лет наблюдаю рост мощи наших хранителей потусторонних предметов. Немного грустно смотреть провалы тех, у кого забрали вещи. Работает идея Андреича. Но мы то не кукловоды. Нет управленческой игры. Всего лишь поставщики мечей Атиллы. Пока.
Но пара поездок все же дала дозу ярких впечатлений и адреналина.
Первый достаточно жесткий случай был на юге донецкой области. Летний выезд. Прошлись по поселкам вокруг. Определили зону поиска. Пошли на рекогносцировку.
Совсем рядом с ожидаемым местом бывших сражений, была обнаружена землянка. Пустующая, но со следами недавних посещений. Андреич сразу предположил, что если рядом найдем конопляную и маковую полянку, он не удивится.
Полянка была конопляная. Метров в трехстах от нашего места перехода. Эдик загрустил, что ночью придется валяться в засаде, подстерегая криминал. Я предположил, может отступиться в этом году от этой позиции. Андреич решил подождать до вечера на безопасном расстоянии, а там видно будет.
Эдик сделал вид, что пошел в сторону села, а сам скрылся в посадке неподалеку. Мы с Андреичем разложили наше типа оборудование, раскатали спальные мешки и подготовили хворост для костра.
Часов в шесть подъехала светлая «шестерка». Остановилась в метрах ста от нас. Двое из нее не спеша, направились к нам.
Хотя они были в спортивных костюмах и с бейсбольными битами, было ясно, что они не спортом будут заниматься.
Надеюсь это не менты, – сказал Андреич.
Схема действий определилась. Эдик из зарослей показал, что кого-то скрытого еще нет.
Андреич уселся в позе доцента из «Джентльменов удачи». Справа от него был выложен макет калаша из веточек, укрытый полотенцем. Достаточно реалистично.
Я постарался незаметно порассовывать пару дубинок в зоне будущего общения. Стал справа и впереди от Андреича. Уже сутулиться и изображать ботанов не надо. Приосанились. У шефа взгляд стал тяжелым и немигающим. Я же готовился к грозной динамике. На лицо надел маску немного безумной улыбки.
А спортсмены приближались. Осталось метров сорок. Но планы у всех резко изменились. Длинноносый издал нечто типа крика и жесткого мата. Скрутился и стал тянуться к ноге. Блондин стал бить по траве битой.
Между ругательствами мы услышали слово «змея!». Понятно, им теперь не до нас. Шестерка сорвалась с места и понеслась к спортсменам.
Тут блондин издает крик. Видимо, в то вреия, когда он лупил дубинкой змею, он в какой то ямке серьезно поранил, а может и сломал ногу.
Двое из жигуля перепугано загрузили раненых. Машина громко зарычала и поехала по проселочной дороге в сторону села.
Андреич на мгновенье опередил меня в таком же вопросе и сказал: – так ты колдун.
Может это Эдик, – предположил я.
Но Эдик с открытым от удивления ртом, шел к нам из лесополосы.
Андреич, после этого кино, будем ли погружаться. – спрашиваю.
Запретных признаков нет, будем, – воодушевил нас шеф.
Две ночи подряд небо было безоблачным. Кричали птицы, жужжали комары. Не получилось. А в душе то взлелеялась надежда на особое чудо. Все же змея-защитница могла быть великим знаком.
А под Ростовом не все обошлось так гладко.
То место по всем признакам должно было принести результат. Первая ночь была неудачной, шел дождь. Вечер был многообещающим. Пасмурно, легкий ветерок. Мы выдвинулись поближе к точке для погружения.
Около двенадцати ночи послышался шум автомобиля. Вот уже фары с проселочной дороги хорошенько нас ослепили. Крутой японский внедорожник враскачку подъехал к нам вплотную. Из салона орала музыка – что-то по типу умца-умца. Даже не шансон, а весьма бездарная торопливая самодеятельность, пытающаяся показать себя простой народной.
Двигатель не заглушили, с передних сидений вылезли два пьяных мужика в камуфляже с охотничьими винтовками. Не было лишних расспросов. Сразу по-хамски нам стали объяснять, что мы не люди, а что-то ничтожное. В особенности оттого, что занимаемся наукой и не стали чиновниками.