Какие-либо неприятности происходили редко: действительно разумные расы всегда могут договориться, стоит им только преодолеть первоначальный шок от мысли, что они не одни во вселенной.
Человечество, правда, вышло из примитивной, воинственной стадии лишь в последнем поколении. Однако, это не беспокоило главного советника Принца Зервашни Сигиснина II, Профессора Астрополитики.
«Это великолепный образец культуры класса Е,» сказал профессор.
«Продвинутые технически, отсталые морально. Тем не менее, они уже имеют концепцию космических полетов и, без сомнения, скоро ее используют.
Нормальных предосторожностей будет достаточно, пока мы завоюем их доверие.»
«Очень хорошо,» сказал принц. «Скажите, что посланники могут выходить.»
К несчастью, «нормальные предосторожности» не принимали в расчет рекламную кампанию Тони Ауербаха, которая теперь достигла новых высот межпланетной ксенофобии. Послы приземлились в нью-йоркском Центральном Парке в тот самый день, когда выдающийся астроном, сильно нуждающийся, а следовательно, поддающийся влиянию, объяснял в обширном интервью, что пришельцы из космоса должны быть недружелюбны.
Неудачливые послы направились к зданию Организации Объединенных Наций, расположенному южнее, на 60-ой стрит, когда встретились с толпой.
Встреча было очень односторонней, и ученые Музея Естественной Истории очень досадовали, что им осталось так мало для исследований.
Принц Зервашни попытался еще раз, с другой стороны планеты, но новости опередили его. В этот раз послы были вооружены и дали хороший отпор, пока не были подавлены превосходящим количеством. И только когда ракетные бомбы были выпущены по его флоту, принц потерял терпение и решил применить сильнодействующее средство.
Все произошло за двадцать минут и было совершенно безболезненно.
Затем принц повернулся к советнику и сказал заметно спокойнее: «Что сделано, то сделано. А теперь – можете вы сказать мне точно, что было неправильно?»
Сигиснин II сплел дюжину своих гибких пальцев вместе до сильной боли. Его угнетал не только вид аккуратно продезинфицированной Земли, хотя для ученого уничтожение такого превосходного образца всегда большая трагедия. Равным расстройством было разрушение его теорий и с ними его репутации.
«Я просто не понимаю!» пожаловался он. «Конечно, расы на этом уровне культуры часто подозрительны и нервничают при первом контакте. Но у них никогда прежде не было визитеров, так что не было причин для такой враждебности.»
«Враждебности! Они просто были демонами! Я думаю, они все помешались.» Принц повернулся к капитану, трехногому созданию, которое выглядело как клубок шерсти, балансирующий на трех соединенных иголках.
«Флот рассредоточился?»
«Да, сэр.» «Тогда мы вернемся на базу на оптимальной скорости. Эта планета угнетает меня.»
На мертвой и безмолвной Земле афиши все еще кричали свои предупреждения с тысяч заборов. Недоброжелательные насекомообразные, сыплющиеся с небес совсем не походили на Принца Зервашни, которого, за исключением его четырех глаз, можно было спутать с пандой с пурпурным мехом – и который, кроме всего прочего, явился с Ригеля, а не Сириуса.
Но, конечно, теперь было слишком поздно говорить об этом.