— Спровоцировал его, значит?
— Никто его не провоцировал. Вы же видели. Но даже если бы кто-нибудь и попытался спровоцировать, разве он смеет об этом… Он же вас под статью подводит! Я уж гашу это как могу. Мол, Гриня бредит, он у нас гэрэушник контуженый. Если честно, его вообще убрать следует!
— Ладно. Я это обдумаю. Кто там еще-то был? Ты, он, Дима и Семен…
— Да, нас там кроме него трое, — подтвердил Алексей, как бы намекая, что всех сразу убрать не удастся.
Трахтенберг поднял трубку телефона, по щекам ходили желваки. Но голос звучал спокойно, даже приветливо:
— Григорий, как там готовность? Полная? Антон подъехал? Все, через пять минут выезжаем. Пусть Семен подает машину.
— Все, Алексей, свободен!
— Счастливого пути, Арнольд Теодорович!
Алексей четко, по-военному развернулся и вышел.
Черный джип мчался по трассе во весь опор… Сидевший рядом с Трахтенбергом Антоша болтал всякую чепуху. Давний, еще с институтских времен, приятель напросился в эту поездку, обещая дорогой развлекать Арнольда. Что и делал с упоением… Черт, зачем я взял его, с раздражением думал Трахтенберг, у которого не шел из головы разговор с Алексеем Смирновым. Впрочем, он, Арнольд, и сам был рад тому, что поедет с приятелем, что они вместе пошатаются по улочкам прелестного старинного городка. Арнольд собирался продюсировать новый фильм весьма маститого режиссера, съемку предполагалось проводить в этом городишке. Арнольду хотелось самому посмотреть натуру до того, как режиссер начнет навязывать ему свой взгляд на вещи… Антоша не был бы помехой в этой поездке, если бы не разговор с Алексеем. Трахтенберг снова прокрутил в голове то, что увидел на кассете. Пьяная рожа любимца Грини, маячившего в данную минуту перед ним бритым затылком на бычьей шее… «Это он о моей Сонечке «тухлая курица…» — наливался злобой Трахтенберг. — Ну погоди! Вот так! Приблизишь человека, станешь ему отцом родным, а оказывается — змею на груди пригрел. Ах ты, паскуда! Ладно, я тебя проучу!»
— Подъезжаем, Арнольд Теодорович! — сообщил водитель. — Куда двигаться?
— Давай в гостиницу, Семен. Устроиться нужно.
— Вы ж хотели сначала по городу проехаться, виды посмотреть.
— Голова разболелась. Завтра покатаемся. Сейчас в гостиницу. Да поужинать нужно.
— Есть! — коротко ответил Семен.
Вот и Семен знает! Теперь и с ним разбираться нужно будет…
Вскоре автомобиль замер возле лучшей городской гостиницы. К ним бросились швейцар, носильщики, выплыла полногрудая дама со словами: «Как мы рады!
Эта такая честь для нас…» — было видно, что к приезду VIР-персон здесь готовились.
— Скажите, голубушка, где лучше отужинать? — спросил Трахтенберг, пройдя в холл гостиницы.
— У нас прекрасный ресторан! Молодежь, музычка…
— Нет-нет, нам что-нибудь спокойное, — поморщился Арнольд, заполняя гостиничный бланк. — Без шумной музычки, но с хорошей кухней.
— Тогда… ресторан «Ярославна». Там очень хорошая кухня. А завтра мы можем и у нас закрыть на мероприятие.
— Благодарю, голубушка, ничего такого не нужно! «Ярославна», говорите? Это далеко?
— У нас здесь все близко! Минут пять.
— На машине?
— Пешком… — рассмеялась грудным смехом дама. Было очевидно, что она хочет понравиться продюсеру нового культового фильма. Это почти что понравиться самому режиссеру!
— Благодарю вас, милейшая. Вы очень любезны.
Трахтенберг равнодушно отвернулся от дамы.
— Ну что, по номерам?
— Как прикажете, шеф! — широко улыбнулся Григорий.
Мужчины поднялись на второй этаж. Трахтенбергу и Антону предназначались расположенные рядом номера «люкс», напротив которых два одноместных — для водителя и охранника.
Оставшись один, Арнольд немедленно вытащил из сумки фляжку коньяка. Голова действительно раскалывалась. Он отвинтил крышку, хлебнул прямо из горлышка.
«А не напиться ли мне сегодня? В Москве такой роскоши себе не позволишь… Надраться. Набить морду… Тому же Гришке… Ногами его потоптать… Нет, этого делать нельзя! Слишком много он знает. Я знаю, что он знает, что я знаю… Короче, выдержка, Алик, выдержка прежде всего! Но проучить говнюка — мой долг! Ладно, душ, переодеться и пойдем отужинаем!»
Час спустя мужчины вышли из гостиницы. На город спустился летний вечер. Солнце уже не слепило глаза, мягко освещая деревья, отражалось в куполах множества церквей и церквушек.
Господи, красота-то какая, невольно залюбовался Трахтенберг.
— Знаешь что, Алик, не пойдем мы в «Ярославну», — сообщил приятелю Антон.