«Ладно, на свадьбу спишу, там одной меньше, одной больше — кто заметит?»
— Ну если коньяк бесплатный, тогда какие разговоры, голубушка? Что же вы сразу-то не сказали? — хохотнул Арнольд. — Ну, чаровница, ведите нас в свои чертоги! Что там у вас за «шуры-муры» такие?
Чертоги оказались концептуальным заведением, оформленным в духе чистого, как первач, кича. Стены были оклеены обоями в полосочку, на одной из низ висели часы-кукушка, на другой — гитара с бантом. Лестница светлого дерева, уводившая на галерею, и барная стойка украшены цветными лоскутками. На окнах занавески в горошек и горшки с геранью… И, наконец, открытки с целующимися голубками, прилепленные то тут, то там.
— Впечатляет, — только и вымолвил Трахтенберг.
Середину зала занимали составленные и уже накрытые белыми скатертями столы.
Между ними сновали официантки с «бейджиками» на блузках, где были указаны имена девушек: «Оленька», «Светочка», «Дашенька», — выхватил глазами Арнольд.
— Боже, какая прелесть. Здесь можно снимать! — обернулся он к хозяйке заведения.
— Правда? — засияла та.
— Да, снимать здесь можно. Но где можно поесть?
— Ой! Вот же кабинеты! Вот! И вот!
Она отдергивала тяжелые шторы, показывая расположенные по периметру тесные закутки.
— М-да-а-а… А что у вас на втором этаже? — Арнольд поднял голову.
— Там тоже есть столики! И даже отдельный выход на улицу! На другую сторону здания.
— И там тоже… герань? И лоскуточки?
— Нет-нет, там мы еще этого не успели… Там все просто, — извиняющимся тоном произнесла Марина.
— Какое счастье! Значит, нам туда!
Мужчины поднялись на второй этаж. Заняли столик возле перил. Окна второго этажа были распахнуты. Свежий вечерний воздух щедро лился в помещение. Арнольд вдохнул его полной грудью.
— Замечательно! — выдохнул он. — Остаемся. Тащите меню!
Через минуту перед ними возникла официантка Оленька с картой меню.
— Прочтите, голубушка! — попросил Трахтенберг.
— А что вы будете? — застенчиво спросила Оленька. — Закуски, супы, горячие блюда…
— Огласите весь список.
— Ну у нас закуски фирменные под общим названием «тещины салатики». Туда входят селедочка под шубой, соленые опята, буженинка, овощные салатики, сациви из курочки, салатик из кальмаров…
— Давайте всего понемножку!
— Хорошо. — Девушка строчила карандашиком в блокноте. — Дальше горячие закуски. Это блины с красной икоркой…
— Берем! Всем по порции.
— Хорошо. Дальше первые блюда. Соляночка рыбная «Подь ко мне, моя селянка», грибной супчик, борщ…
— Что-что? Не понял? «Подь ко мне моя селянка» — это что такое?
— Это так рыбная соляночка называется.
— Прекрасно! Берем.
— Дальше у нас горячие блюда…
— Ладно, Оленька, вы сами что посоветуете?
— Ну… «амурчики», например. Это куриные крылышки, закопченные на углях…
— С ними возни много. Что еще?
— Жаркое из телятинки в горшочках с овощами, шашлычки…
— Одно жаркое… Антон, ты?
— Мне тоже.
— Григорий?
— Я, шеф, от шашлычка бы не отказался..
— Значит, два жарких и два шашлыка. Так… Теперь алкоголь.
— Сейчас вам коньяк принесут.
— Какой?
— «Otard». Это французский.
— Мы в курсе! — рассмеялся Трахтенберг. — Что ж, еще триста водки, какая там у вас лучшая и по бутылке минералки без газа. Все, лети, голубка! И неси все быстрее!
Вокруг них засуетились сразу несколько человек. Девушки бегали шустро вверх-вниз. На столе появился коньяк, множество закусок.
— Ты, заметил, Антон, что у них здесь все в уменьшительно-ласкательном виде? Официантки — Оленьки, Светочки. В меню салатики, соляночки, шашлычки… Вот она, провинция, во всей своей первозданной красе! Наливай, Григорий!
Личный охранник Трахтенберга налил шефу и его другу коньяк, себе. — водки.
Мужчины выпили, принялись за закуски.
— Что ж, пока замечаний нет, — налегая на сациви, заметил Арнольд.
— Я ж тебе говорил: не пожалеешь. Да и цены здесь просто бросовые. По московским меркам.
— Тогда, Гриня, наливай еще! Что-то мне сегодня напиться хочется.
Григорий мигом исполнил просьбу хозяина, стараясь поймать его взгляд. Но шеф смотрел как-то мимо.
— Интересная затея — устроить здесь свадьбу, — заметил Трахтенберг. — «Шуры-муры» на всю жизнь. Что ж, посмотрим на их свадьбу. Хотя бы на невесту. Она, конечно, юная и прекрасная. Не то что какая-нибудь тухлая курица, верно, Гриня?