Горыня, возмутившись, сказал, что ничего заучивать не станет, но Василий давил на то, что лучшего плана у них нет, и им нужен народ в Перловке, или колдун просто тихо сделает чёрное дело, уберёт пару свидетелей и победит. Наконец Горыня смирился. Сидел, бубнил себе под нос, уставившись в бересту.
Дорога привела их к реке. Слева виднелся тот самый мост, недалеко от которого Василий встретил Раду, а по правую руку рыбаки тянули сети. В той стороне стояла и деревушка.
— Так, сейчас про водяного, — скомандовал Василий. — Я начну, тебе нужно только поддакивать, понял?
Горыня согласился с видом человека, которого вынуждают силой.
Скоро они подъехали ближе к рыбакам, и богатырь придержал лошадку. Она равнодушно трюхала по дороге, глядя перед собой, и теперь так же послушно замедлила ход.
— Ни головы, ни хвоста! — первым делом пожелал Василий местным, как тут было заведено, и обернулся к Горыне. — Эхм…
Почему-то говорить опять стало очень сложно.
— А правду ли сказывают, друг Горыня, — произнёс он громко и фальшиво, — что у тебя будто бы сети имеются, водяным из Перловки зачарованные?
— Неправда это, — простодушно ответил богатырь, хотя по тексту требовалось другое.
Василий наступил ему на ногу и продолжил, улыбаясь рыбакам:
— Говорят, эти сети как ни забросишь, всегда улов щедрый. И сам голодным не останешься, и на обмен, на продажу хватит!
— Надобно честно трудиться, а не на сделку с нечистой силой идти, — мрачно вставил Горыня.
— И как же добыть такие сети? — растягивая лицо в улыбке и пиная Горыню коленом, из последних сил старался Василий. — Что же надобно сделать, может, чёрного петуха принести…
Горыня подхлестнул лошадку, и спустя пару мгновений рыбаки остались далеко позади.
— Блин, ты что творишь? — напустился на него Василий. — Тебе надо было только поддакивать, а ты!..
— Да не могу я! — жалобно вскричал богатырь. — Натура моя всякой лже противится!
— Ага, — мрачно сказал Василий. — Вон там ещё рыбаков видишь? Рядом с ними притормози.
Он решил импровизировать и в этот раз спросил:
— А правду ли сказывают, друг Горыня, что ты у Перловки, у озера водяниц видел?
— Видал, да лучше бы не видывал! — оживившись, сурово ответил богатырь. — Мало не раздетые, тело не прикрыто, срамота!
— А что, красивые девки?
— Красивые, — подтвердил Горыня и тут же смущённо и зло исправился: — Да нешто я глядел? Честные люди от такого глаза отводят! Поглядишь вот так-то, да и с пути собьёшься.
Рыбаки, примолкнув, застыли с сетями в руках.
— В воду ещё затянут, и поминай как звали, — продолжил Горыня. — Оттого в Перловку добрым людям ходить не надобно!
И опять подстегнул лошадку.
Домой они возвращались злые и недовольные друг другом. Горыня обижался, что его заставляют врать, а Василий был в ярости из-за того, что других помощников нет, а этот один больше портит, чем помогает.
— Да всё одно нам к сроку не успеть, — сказал Горыня. — Озеро, может, расчистим да коновязи поставим, на большее рук не хватит, особливо ежели я буду с тобой разъезжать.
— Ой, да помолчи, — зло сказал Василий.
В душе он понимал, что Горыня в общем-то прав, но признавать это не хотелось.
В молчании они миновали озеро, проехали полем, взобрались по холму, а там, отлепившись от ворот, им навстречу шагнул человек. Молодой парень, незнакомый, темноволосый, худой, с насмешливым взглядом чуть раскосых глаз.
— Ты будешь Василий? — спросил он, прищурившись. — Тебя-то я и жду.
Глава 23. Василий находит помощника
Нового гостя звали Завидом, и он был женихом Умилы.
— Ну, как жених — её матери да отцу я не по нраву, да мне не с ними жить, — пояснил он Василию, когда они шли по вечерней улице.
Горыню, неприятно поражённого тем, что у Умилы уже есть жених, оставили самого заботиться о лошади и телеге.
— Одним днём собрались да уехали, соседям сказали, к родичам в Каменные Маковки, да нет у них там родни, — продолжил Завид свой рассказ. — За Умилой следили, чтобы знака мне не подала. Да я уж знал, что дядька Добряк здесь, в Перловке, а поутру у реки бересту нашли — мол, ко дню Купалы заходите в гости. Ясно, что-то затевается. Собрался я, да и пошёл.
Пока Завид говорил, он всё бросал по сторонам оценивающий взгляд.
— Смотри-ка, — указал он, — для подсолнухов рано ещё, а они вызрели. Кто за это в ответе?
— Да откуда я знаю, — пожал плечами Василий. — Подсолнухи тут вообще не переводятся.
— Надобно узнать. Насадить их поле, да и семечки продавать, а то и масло гнать. Что ж дядька Добряк ещё не распорядился?