— Поможешь? — тихо спросил он. — Утомився я один.
— Ты не спеши, — сказал ему Василий. — Мы здесь в последнюю очередь всё расчистим, чтобы люди не заметили раньше времени. Тогда будут у тебя помощники.
— Расчистить надо бы, — кивнул Мудрик и опять вернулся к работе, как будто не услышал.
После обеда Василий сидел на площади, страшно гордый собой. Притащил скамьи, красиво разложил прутья. Марьяша, он знал, как раз печёт пироги, чтобы успеть к выбору победителя и угостить горячим. Он и сам собирался участвовать, чтобы мотивировать народ, и переживал только по двум поводам: что его метла окажется самой красивой и его обвинят в подтасовке результатов, или что она окажется самой страшной или вообще развалится.
Как оказалось, он переживал не о том.
Никто не пожелал участвовать в соревновании. Деревенские как будто вымерли, только иногда кто-то прошмыгивал задами, стороной обходя площадь. Василий негодовал.
— Я не понимаю, — жаловался он Марьяше позднее. — Может, они пироги с рыбой не любят?
Они сидели в его доме. Был уже вечер, потрескивала лучина, а больше ни звука. Все затаились с обеда — ни голосов, ничего. Обычно хоть сплетничают, или ругаются, или огрызки бросают, кто дальше, шумят и смеются, или шешков гоняют, а тут совсем притихли.
— Как не любить? — возмутилась Марьяша. — Мои-то пироги всем по нраву!
— Может, я осиновые ветки прихватил нечаянно?
— Так нет осины в том садочке.
— Тогда, может, они не знают, что такое номинация?..
— А ты, Вася, созови их поутру да спроси, — посоветовала Марьяша. — Всё лучше, чем гадать.
Так он и решил поступить.
Его утешило только одно: пироги почти целиком достались ему.
— Нет, я правда не понимаю, — сказал он, прожевав кусок. — За эти пироги можно сделать что угодно. Блин, реально классные пироги!
— Что ты, Вася, — довольно сказала Марьяша, — нет там ни кваса, ни блинов. Яйца, да молоко, да мучица… Ты ешь на здоровье!
На следующий день Василий ударил в котёл на площади. Бить пришлось долго, народ сходился неохотно. Вытягивая шеи, они присматривались издалека и вообще не торопились.
— Значит, так, — громко сказал Василий. — Я в вас разочарован. Мы вас вчера ждали, ждали… В чём дело, вы что, пироги не любите?
— Каки таки пироги? — спросил один из парней с копытами.
— Свои-то заботы у кажного, — ворчливо сказала старушка с утиным лицом. — Туточки и без плетня всё ладно, нешто он надобен? А ежели свербит в одном месте, сам тот плетень и ставь!
— Какой такой плетень? — опешил Василий. — Я вас звал мётлы вязать. За лучшую метлу награда — рыбный пирог, а за быструю работу — яблочный…
Местные едва его не разорвали. Повскакали с мест, обступили, завопили на все голоса:
— Да что ж ты не сказал, нелюдь! Когда это ты нас звал, не бреши! Сам, сам небось пироги и стрескал! Где пироги, где, остались ещё?
— Эй, тихо! — закричал Василий, отступая, и ударил по котлу. — Тихо! В смысле не сказал? Вот же я написал.
Все примолкли.
— Ты чё, убогий, наплёл, что здеся огорожу ставить будут? — рассердился старичок с бородой из колосьев и дал Хохлику по затылку. — Ишь, учёный выискался! Ишь, умник!
Опять поднялся шум.
Тут и выяснилось, что местная нечисть не умеет читать. Грамоту знал только Молчан, а поскольку Хохлик жил с ним, все и понадеялись, что он перенял дядькину мудрость. Хохлик с готовностью истолковал, что написано на доске, и ходил гордый, и только теперь оказалось, что он не понял ни слова, а просто всё сочинил, увидев прутья. Думал, что угадал, а теперь и сам огорчился. Пироги-то упустили.
— А ты чего не сказала, что они неграмотные? — развернулся Василий к Марьяше. — Я, значит, голову ломаю, а ты!..
— Да нешто я ведала, что ты им и словом не обмолвился! — парировала она, упирая руки в бока. — Пироги пекла, мучицу извела мало не последнюю, и чего ради? Здесь-то, может, токмо тятя мой и уразумеет, что ты написал, да дядька Добряк, да дядька Молчан, и я ещё, да токмо и написано-то не по-нашенски. Я ж думала, ты с ними потолковал!
Василий закатил глаза к небу и вздохнул. Вообще, конечно, он должен был догадаться. Но признавать свою ошибку не хотелось.
Он быстро перевёл разговор на другое. Решили, что соревнование переносится на этот вечер. Нашли желающих отправиться за рыбой, кто-то пообещал яблоки. Уломали Марьяшу (муку она берегла, здесь её неоткуда было взять, кроме как если пришлют с обозом от царя Бориса, а до следующего обоза долго ждать).
Тут же, пока народ не разошёлся, Василий сделал объявление.
— Короче, организую рекламное агентство… Помощников себе ищу, а то всего не успеть. Кто у вас тут рисовать умеет?