На следующее утро Акулина сидела в компании двенадцати человек в ярко освещенной комнате. Ковролин чайного цвета, светло-зеленые стены, картинки, нарисованные приверженцем кубизма, стулья со стационарными планшетами – помещение предназначалось исключительно для образовательных мероприятий.
Неопрятно одетый тренер заунывно вещал о том, как успевать всегда и везде. Одним из главных его достоинств был дефект речи. Ведущий семинара не выговаривал буквы «р», «л» и «в». Это придавало монотонному выступлению загадочную непонятность. Иначе каждый мог запросто распознать в неспешных рассуждениях краткое содержание западных книг, переведенных на русский еще в начале девяностых.
Впрочем, Акулину мало волновали хитрости управления временем. Она ждала нового чуда, подстроенного АРА. Сначала, надеялась, что Василий окажется одним из участников семинара. Не очень понятно, на кой хирургу тайм-менеджмент, но чем черт не шутит. Однако группа состояла сплошь из женщин – ровесниц Кукушки. То есть, тридцать, плюс, минус два года. Потом Акулина думала, что Василий вот-вот войдет в комнату. Просто так, случайно. Например, ошибется дверью. Но и этого не произошло.
После второго кофе-брейка Кукушка начала всерьез волноваться, что ее лимит на чудеса исчерпан, а семинар по тайм-менеджменту – это всего лишь семинар по тайм-менеджменту. И не больше.
Чтобы справиться с отчаяньем, она открыла свою «ракушку». Вчера Кира сбросила на нее через блютуз несколько фотографий с Нового года. На одной Василий с мечтательным видом смотрел в потолок. За его широкими плечами поблескивали все те же серебристые крылья, которые пошли гулять по рукам после звездного выступления Мартыныча. Акулина сделала этот снимок заставкой для телефона.
- Эй, кто это у вас на экране? – спросили ее шепотом.
Кукушка обернулась. На соседнем ряду сидела темноволосая женщина. Настоящая казачка. Брови вразлет, нос прямой, глаза зеленющие и коса ниже лопаток. Несмотря на эффектную внешность, одевалась казачка без изысков, по-спортивному. Узкий свитер в бордово-желтую полоску, коричневые джинсы и ботинки на низкой подошве.
- Это мой друг, - сказала Акулина, слегка запнувшись на слове «друг».
- Уж, не Васей ли Оганезовым зовут вашего друга?
- Э-э-э… да Васей, - Кукушка судорожно сглотнула.
- Идем, - Казачка быстро извинилась перед тренером и вытащила Акулину в коридор. – Вы Акулина? Правильно?
У Акулины хватило сил только коротко кивнуть.
Незнакомка тихо засмеялась, достала из заднего кармана джинс свой мобильник и набрала чей-то номер.
- Привет, братик! Говорить можешь? Угадай, кто рядом со мной стоит?
Все, что было дальше, превратилось для Кукушки в сумасшедший винегрет из слез, смеха и голоса Василия в мобильнике, прижатом к ее уху рукой темноволосой девицы.
- Куда ты пропала? Ведьма чертова! Я тебя целую неделю у подъезда караулил! – кричал он. – Почему не позвонила!
- В Вене застряла. Маме операцию делали…
- Неужели нельзя было предупредить, что ты не приедешь восьмого? Я даже на работу к тебе заходил…
- Мой телефон с твоим номером утонул! – то ли плакала, то ли смеялась Кукушка.
- Утонул? Где?
- В унита-а-азе!
- О господи! – хохотал Василий в ответ. – Я был уверен, что ты от меня прячешься.
- Ты совсем дурак, да?
Их попытки встретиться напоминали похождения цапли и журавля. Цепочка несовпадений, недоразумений и нелепостей. Сначала Василий, не сумев дозвониться, поехал к Акулине в гости. Он ждал ее вечерами возле дома несколько дней подряд. Иногда в компании с Мусей. Потом, отчаявшись, нагрянул на работу. Но там о местонахождении HR-менеджера ничего не знали. Кукушка позвонила в офис днем позже, чтобы выклянчить отпуск, только рассказать об этом Василию уже не было никакой возможности. А неделю назад, когда Акулина вернулась в Москву, он улетел в Германию – на очередной слет медиков.
- Мой самолет десять минут как приземлился. Дождись меня. Я скоро буду.
Казачка взяла из рук ошалевшей от счастья Акулины свой телефон.
- Ну что, чудики, договорились? – хитро улыбнулась она. – Давай теперь знакомиться. Я Васькина сестра.
- Соня?
- Она самая. Не смотри, что такая чернявая, у нас отцы разные, - она принялась озабоченно рыться в сумке. - Сейчас… Братик на стенку лез, пока тебя искал. Все просил меня с Муськой посидеть, - наконец, Соня вытащила то, что искала – сложенный вчетверо листок. – Держи. Не пропадай больше.
Это был карандашный рисунок. Очевидно, Мусин. На белом поле, точно в центре, стояла девочка в коротком голубом платье. Руки-палочки, на голове желтый снопик. Из-за спины нарисованной блондинки выглядывали два полукружья светло-серых крыльев. От них солнечными лучами расходились короткие черточки. Так маленькая художница пыталась изобразить сияние серебристых блесток.