Оказавшись в душной толчее, она на автомате пристроилась к хвосту очереди в кассу. Прижала книжку к груди, чтобы со стороны было лучше видно обложку, и приготовилась к встрече с чудом. Спящая красавица приоткрыла один глаз в ожидании, когда в ее спальню вломится прекрасный принц. Акулина криво усмехнулась. Ну и дура же она! Скорее всего, это идиотский розыгрыш. Еще немного помурыжат для смеха, а потом оглушат воплем: «Улыбайтесь! Вас снимает скрытая камера!»
Очередь незаметно вынесла Кукушку к кассе. Пришлось делать заказ: «Зеленый чай. Да, горячий. И креветки. Шесть штук». Она положила книжку на поднос и отправилась на поиски свободного места. К счастью, столики в Маке были не похожи не парней - со столиками у Акулины проблем не случалось. Вот и сейчас она сразу нашла один - круглый, большой, человек на десять. Плюхнулась на мягкое сиденье и начала изучать жующую толпу. Ну, и где же прячется съёмочная группа? Или это такой хитрый флэш-моб? Стоит только присмотреться, как обнаружишь, что все девушки принесли с собой книжки Туве Янссон…
- Ты тоже читаешь про муми-троллей? – спросил детский голосок.
Кукушка повернулась. Рядом стояла светловолосая девочка в белом вязаном свитере с красной клубничиной на груди. Ребенок уже деловито листал книгу.
- Да, читаю, - честно ответила Кукушка, - Перед сном иногда.
- Я тоже. Мы по ней спектакль ставим.
В ареале обитания Акулины не водилось детей. Поэтому она никак не могла определить, сколько девочке лет. Может, пять – тогда кроха ходит в детский сад. А может, семь – значит, маленькая блондинка уже школьница.
- Кого же ты играешь?
- Нинни. Сначала я просто в микрофон говорю. Пока она невидимая. А когда появляться начинает, над сценой бантик на веревочке летает, - затараторила девочка, присаживаясь к столу. – Потом, потом, папа такую штуку придумал: на мне платье надето, но головы не видно. Платье на дощечках держится. Вот так, - девочка сложила на макушке руки домиком.
- Здорово! – восхитилась Кукушка смекалкой неизвестного отца, - Это вы в школе такой спектакль ставите?
- Нет! – девочка захлопала светлыми ресницами, - В театральной студии. Я в школу еще не хожу. А в детском садике у нас завтра утренник. Я на нем бабочку играю. Только, только… - подбородок крохи внезапно задрожал, серые глаза наполнились слезами. – У Меня крыльев нет. Папе все некогда было купить, а теперь они кончились…
- Муся, ты чего тетю мучаешь? – окликнул девочку недовольный мужик с подносом. - Лучше бы столик свободный нашла.
Поручи Акулине кто-нибудь подобрать актера на роль Муми-папы, она бы взяла этого родителя. Во-первых, он был большой. О-о-очень большой. Во вторых, черты его лица отличались мягкой неправильностью, что наводило на мысли о финских троллях. Мусин папа носил серо-синий свитер под горло, обезображенные долгой жизнью джинсы и коричневые ботинки.
- А я и так нашла, - ничуть не смутилась девочка и подвинулась к Кукушке, - Ты же нас пустишь? Правда?
- Правда, - кивнула та. Она бросила взгляд на снующих мимо людей. Ни один из них даже отдаленно не смахивал на «того самого парня», ради которого Кукушка променяла уютный вечер дома на гомон Макдональдса. Ну и катись оно все сарделькой! Можно расслабиться и болтать в свое удовольствие с ребенком. – Для меня одной здесь все равно слишком много места.
- Спасибо, - Мужик улыбнулся, садясь рядом с дочерью, и стал еще больше похож на муми-тролля. - Вы случайно не знаете, где поблизости можно купить крылья?
- В детском мире?
- Мы там уже были. Закончились. Такое ощущение, что все дети в этом городе завтра играют бабочек.
Кукушка посмотрела на часы. Без пяти девять.
- Теперь уже нигде. А во сколько у тебя завтра праздник? - обратилась она к Мусе.
- Сразу после завтрака, - всхлипнула девочка.
То есть около десяти, прикинула Акулина. В это время московские магазины только-только открываются. Не повезло. Она посмотрела на Мусю. Та грустно ковырялась картофельной палочкой в сырном соусе. Завтра ее ждет первый в жизни позор. Бабочка без крыльев. Гусеница, значит. Поджатые губы воспитательницы, град детских насмешек, недоумение зрителей-родителей и виноватый взгляд отца. Мы чем-то с тобой похожи, подруга – надо мной завтра тоже будут смеяться. Только не в лицо, а за спиной.