- Ой, - сказала Акулина, привстав. На втором крыле генерального директора алела точно такая же клякса, как на первом. Симметричные пятна не вызывали сомнений: все так и задумано. – Это что?
- Портвейн, - весело ответил Василий. – Больше у твоего шефа ничего красного не нашлось. Так что мы с ним процедили полбутылки через крыло, ну, и выпили, заодно, за знакомство.
Кукушка только ресницами захлопала от удивления. Она уже успела приготовиться к директорскому разносу и теперь не могла поверить, что буря прошла стороной.
- Хочешь сказать, Мартыныч не рассердился? Совсем-совсем?
- Хочу сказать, у него внучка Муськиного возраста. Так что к нашей ситуации он отнесся с пониманием.
С пониманием? Ха-ха три раза! Акулина отлично знала своего шефа. Нужно было в совершенстве владеть техникой эриксорианского гипноза, чтобы заставить Мартыныча махнуть рукой на загубленный инвентарь. А, может, этот Василий и впрямь гипнотизёр? Что она вообще о нем знает?
- Да ты у нас настоящая партизанка! – отвлекла Кукушку Кира. Подруга беззастенчиво разглядывала Василия. - Такой экземпляр прятала! Смотри, как Абрамов на тебя пялится. Ревнует, гаденыш!
Олежа сидел рядом с Ланой за соседним столиком. Кроме них там же расположился весь директорский состав со своими половинами. Кукушка украдкой глянула в сторону бывшего парня. В этот момент он как раз наклонился к Лане, что бы нежно чмокнуть ее в шею.
- Только в твоем воображении, Кир. – горько вздохнула Акулина.
Она чувствовала себя приживалкой на торжественном вечере в хозяйском доме. Вроде, никому особо не интересна, но стоит опростоволоситься, как тут же попадет под обстрел злорадных взглядов. Поэтому Акулина держала спину прямо, улыбалась только самой проверенной улыбкой и изображала непринужденную беседу с соседями по столику. Может, Олеже на нее и плевать, но его пассия, наверняка, сейчас разглядывает свою предшественницу. Так пусть у красотки Ланы хотя бы не будет повода потом допрашивать жениха: «И что ты в ней нашел?»
В это время Мартыныч в образе доброй крестной вручал по списку премии в конвертах. Называл сотрудника, озвучивал заслуги, жал руку - в особых случаях обнимал - и отправлял восвояси.
- А Бондарев-то нажрался, - хмыкнула Кира, когда со своего места поднялся начальник службы безопасности. Маршируя к сцене, здоровяк едва не врезался в одну из елочек под рампой. У метрового деревца из золотистой мишуры не было шансов устоять перед напором пропитанной алкоголем туши – безопасник по комплекции не уступал Василию. Разве что соотношение мышечной массы к жировым отложениям было немного другим, не в пользу Бондарева. К счастью, в последний момент он изменил траекторию движения, и елочка, опасно качнувшись, сохранила вертикальное положение. – Чувствую, опять надо ждать цирка с клоунами.
- Побуянить любит? – улыбнулся Василий.
- Ага, сам не свой до этого дела. Помнишь, Кукукш, как он Филимонову фингал на восьмое марта поставил? Ели уняли тогда.
- И что, Мартыныч его не уволил? – удивился Кирин спутник. Акулине так и не удалось разобрать имени блондина.
- Конечно, нет. Бондарев с Генеральным служили вместе на Дальнем востоке. Поэтому Мартыныч ему все прощает. Такая вот мужская дружба.
- К тому же Бондарев в органах долго работал, - пояснила Кукушка. – Всех московских силовиков знает. Шеф за него очень держится.
Получив конверт, безопасник благополучно вернулся за свой столик. Наблюдавшие за ним сослуживцы шумно выдохнули. Одни с облегчением, другие с разочарованием – эх, не случилось конфуза, не будет завтра повода перемыть косточки.
Наконец, официальная часть подошла к концу, и праздник покатился дальше, как хорошо смазанная тележка. Фокусника на сцене сменяли клоуны, клоунов – танцоры, танцоров – джаз-банда во главе с шоколадной Дашей. Кукушке оставалось только время от времени выбегать, чтобы расплатиться с отстрелявшимися артистами. Следуя корпоративной традиции, они не знали кредитных карт и безналичных переводов.
Пока Акулина носилась, как реактивная швабра, вечер незаметно вошел в самую приятную фазу. Народ уже успел забыть об условностях, но еще не напился до поросячьего визга. За столами велись умеренно умные беседы, возле сцены под ненавязчивый блюз покачивалось несколько пар. Праздник двигался к закату.
- Пойдем, что ли подымим? – предложила Кира.
Ни Акулина, ни Василий не курили, но согласились составить компанию Кире и ее кавалеру. Тем более, что в честь праздника Мартыныч разрешил насиловать свои легкие прямо в зимнем саду, на мягких диванчиках вокруг маленького бассейна с живой форелью.