В пяти шагах далее я увидел шахту лифта. А, точнее, то, что от нее осталось. Подъемник отбыл в небытие уже давным-давно, в средине же были видны толстые стальные тросы, на которых, должно быть, транспортировали грузы в гораздо менее комфортных условиях, чем во времена Каникулян. Кроме того, в шате были установлены довольно примитивные лестницы, служащие нынешним хозяевам храма для перемещения с уровня на уровень. Когда-то, наверняка, все пространство освещали квадратные плитки, сейчас же горело, самое большее, две из ста.
А чему было удивляться? В записках Альваро де Монтеррея очутился превосходный анализ декаданса ацтеков.
Перед завоеванием, если говорить о культуре, искусстве и уровне жизни, народ мексикас не уступал испанцам. А во многих планах даже превышали их. Во всей империи превосходно функционировали школы различных ступеней и стадионы для игры в мяч, в Теночтитлане действовали даже богатые ботанический и зоологический сады. Общественная жизнь регулировалась кодексами, правовыми обычаями родов, цеховыми уставами ремесленников и купцов.
Беженцы в Циболу не были, как видно, в состоянии продолжать достижения собственной цивилизации во всем ее богатстве – у немногочисленных членов касты pipiltin и ученых (tlamantinim) не было шансов удержать преждевременный уровень жизни среди горстки случайных воинов, ни обеспечить быстрого образования окрестных туземцев, которые присоединились к ним. В первую очередь, ацтеки обязаны были бороться за выживание в неблагоприятных географических условиях, впоследствии все усилия они посвятили тому, чтобы выдрать тайны, спрятанные предвечными "богами". Альваро пару раз подчеркивал, что узкий слой элиты, располагавшей чудесами техники, не имел времени на развитие культуры и искусства. Поспешное и, по необходимости, сокращенное образование должно было служить изучению новых способов сражения и расширению практических знаний. Впрочем, наиболее просвещенные и образованные члены правящего класса практически и не покидали подземелий храма. Они не смешивались с чернью. Для красоты, культуры и элегантность еще должно было прийти время, но это только после завоевания всего мира.
Этаж, на который мы спустились, руководствуясь указаниями, содержащимися на вычерченном Альваро плане, занимал мастерские. Бесконечные помещения, о назначении которых мы могли лишь догадываться. Большая часть запыленных и разбитых машин, казалось, не работало уже очень давно. Когда мы добрались до прядильного цеха той серебристой, чрезвычайно устойчивой материи из искусственных волокон, в глаза бросилось, что им пользуются лишь частично; а вместо нерабочей автоматической линии в некоторых помещениях стоят традиционные станки для прядения.
У меня не было ни малейших сомнений в том, что после уничтожения роботов и громадных трудностей с правильным применением циболанскими соответствиями компьютеров, совершенная техника пришельцев с Сириуса должна была уступить халтурной импровизации.
– И что вы думаете обо всем этом, маэстро? – спросил де Лис. – Даже жалость берет при виде подобных уничтожений.
– У меня создается впечатление, что полученные ни за понюшку чудеса техники полностью переросли их. С того момента, когда они уничтожили мыслящие автоматы, остались со всем этим один на один. А сами они слишком немногочисленные, слабо образованные, слишком бедные…
– Тсс! – Мигель сделал резкий шаг назад и прижал палец к губам.
Я замолчал; у меня было полнейшее доверие к индейцу, который всегда видел дальше и слышал намного лучше нас. Наш отряд притаился за станками. Вскоре до нас донеслись быстрые шаги, какие-то тихие перешептывания. После чего через зал перебежало двое бедно одетых мужчин с мешками на спине. Не оглядываясь, они быстро исчезли в одном из боковых коридоров.
– И кто это бы мог быть? – задумался Фушерон.
– Подозреваю, что воры, – ответил я ему. – Вокруг валяется множество ценного вторсырья, а обычные жители Циболы на Крезов не похожи.
Минут через десять мы добрались до более ухоженной части объекта. На стенах появились рельефы, достойные самых лучших кадров из "Парка юрского периода", на следующий этаж вела вполне себе нормальная лестница, на средине перегороженная решеткой. В щели считывателя горел пурпурный свет. Я сунул ключ. Решетка не открылась, зато освещение вспыхнуло живее, пронзительно завыла сирена. Мы бросились назад, к складам. У меня теплилась надежда на то, что нас примут за обычных воров.