– Что случилось, Ансельмо?
– А вы изменились, учитель.
– Я? Возможно. Да кто бы ни изменился после подобных переживаний?
– Это правда, тем не менее, вы первый человек, о котором я слышу, который в результате перенесенных переживаний из левши превратился в правшу.
В других случаях его изумляло мое незнание в отношении гастрономических особенностей тогдашнего времени, и уж совершенно не мог он понять, кто уговорил меня совершать дурацкую и весьма вредную по его мнению чистку зубов.
– Господин мой, это же самый лучший способ ослабления челюстей. Вы когда-нибудь видели, чтобы нечто подобное делали лошади или собаки?
Не имея под рукой осмысленного ответа, я, как можно скорее, сменил тему, расспрашивая своего ученика о причинах, в соответствии с которыми, по его мнению, меня преследовали.
– Известие о вашем воскрешении наделало много шума, – объяснял тот. – Люди начали поговаривать, будто бы ваша милость знает тайны воскрешения из мертвых. Некоторые даже осмеливались утверждать, будто бы вы – воплощение самого Симона Мага, который вот уже две тысячи лет в разных перерождениях путешествует по божьему свету; кто-то еще распознавал в вас Вечного Жида и никак не верил моих горячим заверениям, что вы, учитель, такой же добрый католик, как и каждый из нас, разве что неверующий. Мне говорили, что Ипполито с охотой выдрал бы из вас жизнь, если бы не император Фердинанд, который лично приказал выпытать у вас про тайну бессмертия… – Тут он сплюнул, почему-то через левое плечо. – Весьма ученый наш повелитель, заинтересованный тайными науками, хотя далеко ему до двоюродного своего деда Рудольфа, не без причины называемого Императором алхимиков, да смилуются бесы над его грешной душой. Так вот, думаю я, что преследуют вас лишь затем, чтобы любой ценой добыть из вас всяческие тайные знания, если не по-хорошему, так силой.
– Ну а что могут хотеть от меня французы? – спросил я, пытаясь отогнать дрожь испуга, который возбудили последние слова моего слуги. – Или они тоже считают, будто я подарю им рецепт эликсира молодости?
Ансельмо задумался.
– Очень вы для них важны, поскольку лечений провели они без счету, да и расходов понести безмерно, раз синьор Мазарини получил относительно вас личное письмо от Святого Отца, но, что тут на самом деле замешано, понятия не имею. Проповедник великого герцога тосканского, с которым я недавно еще постоянно игрывал в карты, утверждал, что после бесед с Мазарини, ужасно потрясенный всем папа всю ночь в Латеранской базилике крестом лежал. Но о чем они вдвоем говорили, даже своим потом не упоминал. Только думаю я, что тут дело не только в загадке вашего спасения, но в чем-то более крупном и важном.
– И ты догадываешься, о чем?
– Никто не знает, хотя попы, как обычно, конца света высматривают, апокалипсисом пугают, а ведь, учтя жестокости нынешней войны, при известиях о которых у людей волосы дыбом на голове становятся, апокалипсис уже идет! – Тут он глубоко вздохнул. – Невооруженным глазом видно, что все идет к худшему. Зимы делаются все более суровыми, угроза голода – все страшнее, всяческая мошка и саранча выползает быстрее, чем кары египетские, вот и не удивительно, что простые люди прислушиваются к болтовне священников. Есть вещи на земле и небе, что не вмещаются в головах… А, кстати, не расскажет ли мне ваша милость, как вам удалось избежать неотвратимой смерти в пропасти колодца?
Подходящая версия у меня была приготовлена заранее. Так что я изложил, как, пролетев сколько там футов по шахте Колодца Проклятых, застрял я в нечистотах, накопившихся на выступах старинной штольни, потеряв на какое-то время сознание.
– Да, подобное я мог подозревать, – апробировал он эту версию, – но каким чудом, maestro, вы оттуда выбрались? Ведь после вашей казни sbirri Ипполито колодец замуровали да еще и привалили освященной плитой из абрузийского гранита.
– А мне просто повезло. Ощупывая все вокруг себя вслепую, открыл я тайную расщелину, отводящую избыток вод, которая с беспамятных времен соединяла колодец с находящимися под городом подвалами. Ползя, словно слепец, по подземному лабиринту, благодаря невероятной улыбке Фортуны, встретил я почтенных нищих, которые позаботились обо мне, как об одном из своих. – И дальше я рассказал, лишь незначительно изменив реалии, мои приключения, пережитые совсем даже недавно, среди современных обитателей розеттинской канализации: Тото, Рикко и Лино.
– Но почему же из подземелий не дали вы своему верному слуге хотя бы малейшего знака, что вы живы? Я поспешил бы с помощью. Или вы считаете, будто бы я вас предал? Я, Ансельмо, сын Бонавентуры…