Не думая больше об усталости, Римма вскочила и поспешила в салон. «Добрый доктор» лежал на диване, укатанный в мохнатое одеяло. Глаза закрыты, мокрые волосы взъерошены, тёмно-русая бородка, обрамляющая в меру бледное лицо, тоже.
— Как он? — спросила у Крапивкиной.
— Небольшое переохлаждение, стресс. Но, можно сказать, отделался лёгким испугом, ты его вовремя из воды вытащила. Я дала согревающее, и пусть поспит.
— Ясно. — Римма кивнула. Повернулась к Алексу: — Сообщи чрезвычайщикам, что помощь не требуется. Член Совета Федерации спит, завтра утром мы его сами в Севастополь доставим.
Генрих Клейн мгновенно открыл глаза и попытался сесть. И сел бы, если бы Крапивкина вовремя не среагировала, не удержала за плечи, настаивая сохранять горизонтальное положение.
— Никакого Севастополя! Мне нужно на Змеиный, срочно! — Он посмотрел на Алекса: — Отсюда далеко до Змеиного?
— За час дойдём, если нужно.
— Очень! У пациентов суицидальный рецидив!
Коршунова хмыкнула. Поинтересовалась с изрядным сарказмом:
— Почему бы члену Совета Федерации не воспользоваться телепортом, если ему «очень» и «срочно»?
— Потому что на Змеином нет ТЛП-кабины.
Римма прикусила губу, осознав, что сарказм получился неуместным. На острове Змеиный находилась клиника для бывших «Друзей индейцев». Лет десять назад таких было множество по всей планете, но подавляющее большинство пациентов «Добрый доктор Клейн» вернул в социум. В клинике на Змеином находились последние, самые тяжёлые, те, которые многие годы провели в искусственной коме и теперь шаг за шагом учились заново быть людьми, а не заготовками для новых паразитов.
— В таком случае член Совета Федерации мог обратиться в Комиссию по чрезвычайным ситуациям и его доставил бы в клинику профессиональный пилот на патрульном глифе, — Коршунова нашла-таки контраргумент. Добавила, прищурившись: — Или вы считаете, что гениальный человек гениален во всём? В том числе в пилотировании пассажирского транспорта?
Генрих Клейн виновато улыбнулся.
— Вы правы, это моя промашка. Я как раз в Симферополе был, когда пришло сообщение. Недолго думая, схватил первый подвернувшийся автограв и полетел. — Заторопился объяснить, будто оправдываясь: — В Симферополе такого ветра не было! Пасмурно и небольшой дождик.
Помолчав, спросил осторожно:
— Так вы довезёте меня до Змеиного? Если нет, то прошу дать мне связь с чрезвычайщиками.
Коршунова хмыкнула. Уточнила:
— «Лучше поздно, чем никогда»? Не будем отвлекать людей от работы, а мы — вольные пташки, куда захотим, туда и повернём. Будет вам Змеиный, друг Генрих.
Крапивкина против изменения маршрута не возразила, спящая крепким сном в своей каюте Скен-эннаэ — и подавно.
Пятьдесят минут спустя яхта причалила к острову. На счастье, пристань располагалась с подветренной стороны, так что трудностей с этим не возникло. Доктора Клейна встречала целая делегация от местного персонала — пять человек. Римма не сильно удивилась бы, подними они доктора на руки и понеси. Но нет, — всего лишь провели к пассажирскому кару, стоявшему в конце пристани. Кар развернулся, покатил к группе строений в центре острова. Коршунова смотрела ему вслед и размышляла над последней фразой Клейна.
— Рад, что познакомился с вами, Римма, — сказал доктор, перебираясь с яхты на настил причала. — И спасибо за помощь! Отныне я ваш должник. Верну сторицей, как говаривали в старину.
— Ого! — Римма засмеялась. — Предложение помощи от члена Совета Федерации многого стоит. Смотрите, друг Генрих, поймаю на слове!
— Очень хочу быть пойманным.
Она в самом деле надеялась воспользоваться этим неожиданным знакомством. Разумеется, глава Карантинного Комитета знала всех членов Совета Земной Федерации. Однако общаться приходилось пока с двумя из них: председателем Контакт-Центра и руководителем КЧС — специфика работы. А поддержка Совета Федерации была крайне необходима. Только коллективное мнение его членов способно пересилить авторитет Верховного Сумматора. Потому что с недавних пор Верховный Сумматор Земли Сандро Лордкипанидзе стал для Риммы Коршуновой первейшим… не противником пока, — оппонентом. Преградой между ней и целью всей её жизни. Где-то в недрах его кабинета полгода лежит без движения старомодная картонная папка с надписью «Реконкиста» на титульном листе. В этой папке, словно явившейся не из прошлого века даже, а из прошлого тысячелетия, — напечатанный на бумаге, а местами дописанный специально для Сумматора каллиграфическим почерком Асель Кодрянской план операции, способной изменить будущее Земли и всей Галактики.