— У этой модели есть отличие от других! — начал парень с того места, где его перебили, как только Валерий вошёл.
Тот едва дверь захлопнуть успел: «праздношатающихся» в его лаборатории нет, все сотрудники заняты проектами в своих секторах, но иногда и у стен есть уши.
— Какой-то странный и сложный контур, — продолжал Мейсарош. — Смотрите, я выделил оранжевым. Интересно, для чего он? Я не сумел связать его ни с какой функциональностью. Зато у него есть выход на внешние антенны, видите? Может, ещё одна резервная система коммуникации? Но почему так сложно и почему здесь?
— Да, странно, — согласился Валерий, выключая экран. — Но сегодня уже поздно разбираться, рабочий день закончился. В понедельник посмотрим, подумаем. Иди домой, Миша. Ты молодец, замечательно поработал!
Он дождался, пока Мейсарош, а за ним и прочие сотрудники, попрощавшись, ушли из лаборатории, — заведующий переработки не приветствовал: «Кто полноценно отдыхает, тот хорошо работает!» Затем вернулся в сектор, вновь включил экран. Сел, вперившись взглядом в оранжевые хитросплетения. Установил на них фокус, увеличил. Без сомнения, это было именно то, что он искал столько лет. Догадка подтверждалась.
— Нет, милая, твоё положение в обществе прежде и в особенности теперь — не случайность, — пробормотал он. — Тебя создали такой. Для чего — вопрос другой, и уже неважный.
Двести лет назад разработчики субэлектронных андроидов понимали, что эта модель будет последней, — в обществе ширилось недовольство их детищами. Человечество стремилось всё дальше к звёздам, обживало новые уголки Галактики, находило иные разумные расы. Люди познакомились с центаврянами, вогурами, ниневийцами, впереди ждали новые встречи. Смогут ли младшие братья по разуму уловить различие между людьми и их субэлектронными копиями? Верно ли истолкуют назначение андроидов? И в самом ли деле андроиды необходимы? Или это потакание древним низменным наклонностям, от которых человечество пока что не в силах было избавиться, но признаться в которых стеснялось?
Двести лет назад особым — читай: секретным — распоряжением Совета Земной Федерации миллионы андроидов были отправлены на утилизацию, оставшихся, самых «безвредных», частично законсервировали, частично убрали в околоземное пространство, «с глаз долой». Последняя модель, номер и рабочее наименование которой не сохранились, не пошла в производство на конвейер. Неизвестно, сколько экземпляров изготовили в лаборатории, — уцелел лишь один. Вдобавок нет документации к нему: сотрудники НИИСУБЭЛ постарались уничтожить всякое упоминание о секретном контуре в мозгах последнего андроида. Валерий провёл тщательное расследование, но узнать, как Асель попала в семью Кодрянских, не смог. Возможно, она все двести лет передавалась из поколения к поколению, выполняя роль гувернантки и помощницы, постепенно стала членом этой семьи, где её уже никто не воспринимал нечеловеком? Не удивительно, что Арчибальд Даниилович Кодрянский, став Верховным Сумматором Земли, сделал привычную — незаменимую? — помощницу секретарём. В любом случае, секретарь Сумматора оставался исключительно секретарём, пока действовали этические запреты.
Новый Верховный Сумматор «открыл ящик Пандоры», инициировав устранение этих запретов. Сам не понимая этого, Лорд-старший отдал сэлу полную власть над Землёй. Да что там, — над всей Галактикой! Вернее, тому, кто сумеет этим сэлом управлять.
Касательно «сумеет управлять» — было всё же фантазией, а не действительностью. Валерий прекрасно понимал: понадобятся не дни, а месяцы, чтобы взломать доступ к заветному контуру, научиться составлять команды. Но, тем не менее, главное сделано. Теперь он видит свою цель. Он исполнит то, что должен, что обещал.
На миг перед глазами возникла картина: слабо фосфоресцирующие в сумраке пещеры бледные корни, тянущаяся к ним фигура в кожаной куртке-безрукавке, бессильно опадающие кольца татуированных змей. «Нет!» — оборвал он себя. — «Не думать о подобном! Это дурацкая фантазия, не имеющая ничего общего с реальностью!»
Взгляд зацепился за часы в углу экрана. Однако он уже на полчаса задержался! А сегодня пятница. Нельзя нарушать заведённый распорядок, если не хочешь, чтобы секрет перестал быть секретом.
Двести лет назад НИИСУБЭЛ стоял на севере Москвы, в Алтуфьевском парке. От здания не уцелело ничего, как и от самого парка: именно там паразиты предприняли последнюю отчаянную попытку вырваться из осаждённой столицы, собрав в живой щит десятки тысяч обезумевших от ужаса, не понимающих, что происходит, жителей города. И две тысячи «Друзей индейцев» в качестве конвоиров и загонщиков, — ещё более безумных от страстного желания убить всех и умереть ради спасения Учителей Мудрости. Им это почти удалось.