— Добрый вечер, Римма! — произнёс он.
Была скорее ночь, чем вечер, — глава Карантинного Комитета задержалась на службе. Случалось такое довольно часто. Почти всегда, когда она вообще приходила ночевать домой.
— Добрый, — ответила Коршунова, удивлённая столь поздним и неожиданным визитом. — Давно ждёте?
Клейн помялся, уточнил:
— А который сейчас час?
Римма взглянула на табло запястника, ответила:
— Без двадцати минут полночь.
— Значит, два часа сорок минут.
— Ого. Наверное, случилось что-то чрезвычайное, если член Совета Федерации потратил столько времени на ожидание вместо того, чтобы связаться со мной по комму и договориться о встрече.
— Это должен был быть сюрприз… — пробормотал Клейн. — Прошлый раз мы расстались столь скоропалительно, я не поблагодарил как следует за спасение.
— О, не стоит благодарности! Если бы я не оказалась рядом, через двадцать минут вас спасли бы чрезвычайщики. Полчаса, в крайнем случае.
— Полчаса в ледяной воде, среди волн я бы не протянул. Клиническая смерть гарантирована. Да, меня бы реанимировали. Но мозг мог быть непоправимо повреждён!
«Мой гениальный мозг», — мысленно добавила за него Коршунова. Улыбнулась кончиками губ невольно. А добрый доктор продолжал:
— Я долго думал, что вам подарить, изучал ваши предпочтения. И с ужасом понял, что у главы Карантинного Комитета нет хобби. Театр, искусство, путешествия, спорт, наука, техника — вы вообще ничем не интересуетесь кроме работы!
Римма вздохнула с притворным сожалением, развела руками, мол «такая я неправильная, не угодишь на меня!» Но Клейн рассказывал дальше:
— Но всё же два подарка я придумал! Первый: я подал на рассмотрение Совета ходатайство о кооптировании в него главы Карантинного Комитета. Голосование состоится завтра. Уверен в положительном результате.
Новость была настолько неожиданная и ошеломляющая, что Римма рот открыла невольно. Засмеялась нервно, качнула головой.
— Не будет такого! Сумматор скажет своё веское слово, и все проголосуют против.
Клейн насупился.
— У Верховного Сумматора нет формальных оснований для отказа. Учитывая, что ваш предшественник входил в состав Совета.
— Са-ах получил место в Совете не за должность, а за личные заслуги перед Землёй. Я таковых не имею пока, разве что перед Ракшасом. Там военным министром и вице-премьером я побывала. Не моё!
— Тем не менее, думаю, проблем с голосованием не возникнет. Но на всякий случай я приготовил второй подарок.
— Да? Он такой же неожиданный и… неоднозначный как первый?
— Э-э-э… Вот, держите! — Клейн протянул коробку. — Это очень вкусный десерт, называется «Зальцбургский нокерльн». Его делают в моём родном городе по старинному рецепту, можно сказать вручную. Вы любите сладкое, я знаю, специально уточнил у вашей мамы!
«Уточнил у мамы»?! Коршунова едва снова рот не открыла. Как загипнотизированная взяла коробку, шагнула к двери, приложила палец к папиллярному сканеру. Лишь когда звякнула защёлка, и дверь отворилась, спохватилась.
— Спасибо! Заходите, друг Генрих! Сладенькое я, и правда, люблю, поэтому торт мы съедим немедленно! С чаем, да? Или лучше вино?
Римма принялась лихорадочно соображать, где добыть хорошее вино — в такое время и абсолютно в его сортах не разбираясь. Запаса спиртного в квартире не было, в отличие от чая. Однако Клейн прекратил её мучения:
— Нет-нет, алкоголь я не употребляю. Лучше пусть будет кофе… э-э-э, то есть чай? Разумеется чай!
Римма облегчённо выдохнула.
— Замечательно! Видите, в этом наши пристрастия совпадают, я тоже равнодушна к алкоголю, даже самому лучшему. Хотя в компании подруг приходится притворяться, — улыбнулась снисходительно.
Высококлассным специалистом по завариванию чая Коршунова себя не считала, качество компенсировала крепостью и количеством. Две чайные чашки остались от Тимура, — тяжёлые, из настоящей керамики, объёмом в пол-литра каждая. Было немного смешно видеть такую чашку в руках маленького щуплого доктора Клейна.
«Никакой он не маленький!» — возмутилась собственной мыслью Римма. — «Он среднего роста, от силы на два-три сантиметра ниже Тимура. Просто у Тима было нормостеническое телосложение, а у Генриха — астеническое, оттого он и кажется мельче, чем есть. Это ты вымахала дылдой, привыкла на всех смотреть сверху вниз!» Впрочем, если быть честной с собой, сверху вниз она смотрела далеко не на всех, и рост тут не при чём. Такого взгляда удостаивались представители мужского пола, возжелавшие стать для Риммы Коршуновой «близкими друзьями» — в интерпретации Скен-эннаэ. Добрый доктор наверняка к таким не относился и презрительно-снисходительного взгляда сверху-вниз не заслуживал.