А отсмеявшись, вытерев с глаз слёзы, увидела происходящее совсем по-иному. Мужчина на добрых пятнадцать лет старше её, член Совета Федерации, безусловный авторитет в своей области для миллиардов землян, стоит перед ней на коленях умора уморой и не стесняется выглядеть смешным. Да ведь он специально разыграл этот спектакль, чтобы она повеселилась от души, сбросила напряжение рабочего дня, расслабилась. «Он же милый!» — поняла вдруг Римма.
Наклонилась, осторожно слизнула с кончика носа варенье. ««Сладенький»», —прошептала. И решившись, припала губами к губам, принялась расстёгивать его камзол. Доктор замычал, то ли протестуя, то ли пытаясь что-то спросить, но разговаривать, когда твой рот запечатан поцелуем, непросто.
Расстегнуть камзол и рубашку под ним было несложно, но, чтобы снять их с доктора, Римме пришлось отобрать у него чашку и бархатную коробочку.
— Это означает «да» или… — начал было он, но Коршунова оборвала:
— Я думаю!
Для Коршуновой, одним хуком валившей наземь взрослого ракшаса, приподнять щуплого Клейна и пронести пять шагов до дивана, чрезмерных усилий не потребовало. Эмпатический подлиза мигом угадал желание хозяйки, распрямился, растянулся во всю длину и ширину, вырастил мягкие и одновременно тугие подушки. Когда Римма плюхнулась рядом с мужчиной, стягивая с него и себя остатки одежды, тот промямлил в который раз:
— Это означает «да»?
— Я думаю! — рявкнула Коршунова, притягивая его к себе. Во всём последующем добрый доктор не мямлил.
Спустя два часа они лежали обнявшись, утомлённые настолько, что принять душ сил не было.
— Никогда не думала, что предложение мне сделают таким… м-м-м… старинным способом, — призналась Коршунова. — Ты бы ещё у моих родителей разрешение спросил!
— Я спросил. Сегодня… то есть вчера днём.
— Что?! — Римма приподнялась на локте, нависнув над доктором. — И что они ответили?
— Что ты взрослая, самостоятельная, умная девушка. «Надеюсь, умная», — это твой отец добавил. Что если ты решила стать моей женой, то они только рады. Совет нам, да любовь.
— «Я решила»?! Да вчера днём я слыхом не слыхивала ни о какой женитьбе! А если бы я отказала?
— Но ты же не отказала. — Клейн покосился на безымянный палец правой руки Риммы, где поблёскивало бриллиантиком колечко. Оно как-то незаметно переместилось туда из бархатной коробочки во время их долгого соития, когда они перемещались с кровати на пол, оттуда на стул, на стол — прости, так и не доеденный нокерльн!
Коршунова захотела разозлиться на такую вопиющую дерзость. Увы, настоящей злости не получалось. Опустилась на подушку, пробурчала:
— Ты наглый, самоуверенный тип, друг Генрих.
— Да, — не стал спорить добрый доктор. — Если бы я не был наглым и самоуверенным, сто тысяч человек покончили бы жизнь самоубийством.
С этим и подавно глупо было спорить. Римма поёрзала на подушке, устраиваясь так, чтобы голова доброго доктора легла ей на плечо. Шепнула:
— Спи. Набирайся сил, тебе в Совете голосовать за меня. Надеюсь, в политике ты разбираешься так же хорошо, как в соблазнении женщин.
Семейная жизнь двух членов Совета Земной Федерации, трудоголиков вдобавок, — та ещё умора. Они не съехались, даже не обсуждали такой вариант. Генрих забегал на квартиру в Кольцевом Городе, — иногда на пару часов, иногда до утра, — предварительно позвонив и уточнив время визита. Хоть опасности просидеть под дверью больше не было: папиллярный замок настроили и на его пальцы. Но чаще Римма захаживала в Зальцбург, во многом потому, что каждый раз её поджидал вкуснейший аутентичный десерт: нокерльн, штрудель, захер. Утром можно было выйти с чашечкой кофе на балкон, полюбоваться белыми альпийскими вершинами, розоватой в лучах восходящего солнца крепостью, громадами Ноннбергского аббатства, проследить за первыми пешеходами на Кайпроменаде. Потом вернуться в комнату, растормошить Генриха, ещё разок, пусть по укороченной программе, повторить вечернюю «терапию». А после бежать к ТЛП-кабине и дальше — в центральный офис Кей-Кей на Воробьёвых горах.
У обоих супругов работа занимала всё свободное время, и сферы их деятельности не пересекались: Генрих Клейн отвечал за психическое здоровье людей, задачей Риммы Коршуновой было контролировать поведение инопланетных гостей Земли. Общего хобби у них тоже не было. Разве что секс — если половые отношения можно назвать хобби. Добрый доктор оказался куда сильнее физически, чем выглядел: не напрягаясь поднимал крупную мускулистую партнёршу на руки. Как и она его. Это было забавно: постоянно меняться ролями в интимных играх.