В 1928 году болото, в котором утопала часть бывших дворянских владений (от них сохранилась только усадьба Гагариных, вход на которую воспрещён), давно высушили, и на его месте построили «Ордена красного знамени завод Фрезер». Дела у завода никогда не шли хорошо — то закрывался, то открывался опять, несколько раз на его месте хотели устроить свалку экспериментальных отходов. До перестройки он был на грани закрытия и наконец окончательно закрылся в 89-м году. На протяжении всего существования завода вокруг него ходили странные, а порой просто леденящие душу истории. Рабочие жаловались, что слышали стуки из-под земли, как будто кто-то огромный требовал выпустить его на волю. А однажды задержавшийся после смены...»
Здесь публикация обрывалась — одного разворота не доставало, и на следующей странице была только пара столбцов с окончанием статьи.
«...Евгений — это их гуру, их повелитель. Потому что он обладает знанием. И все это понимают.
— То есть, если он скажет им броситься в окно...
Михаил досадливо морщится.
— Не в том дело. А дело в этом месте, понимаете? В этой земле.
— А вы сами во всё это верите?
— Я верю, что есть другие миры.
Я копаюсь в карманах куртки в поисках сигарет и вспоминаю, что экскурсовод Михаил так и не вернул мне мою зажигалку «Зиппо». Но когда я поднял глаза, никого рядом не было, я стоял один на пустой трассе. Вот и не верь после этого в другие миры.
— Вся религиозность, воспитывавшаяся в русском человеке столетиями, была уничтожена за 70 лет большевистского правления, — говорит кандидат социологических наук Николай Долгов. — У людей сознание магическое, поэтому рабочие завода готовы были поверить в любую чушь. Любые, самые дикие верования приживаются на такой благодатной почве. Конечно, они могут верить в то, что на заброшенном советском заводе вызывают хвостатого чёрта, что есть пророк Евгений, который благодаря уникальным способностям способен выходить с ним на контакт. Что чёрный рыцарь на чёрном коне выезжает ночью с территории завода, чтобы похитить очередного младенца из люльки для своих бесовских ритуалов.
Советские люди настолько внушаемы, что их можно убедить добровольно отдать ребёнка или, во всяком случае, домашнего питомца — например, кошку — в жертву богу Молоху, чтобы им выплатили долги по зарплате. К сожалению, такое не лечится».
Из этой заметки, оборванной в середине, трудно было что-то понять, но очевидно, что половину выдумал сам журналист — по крайней мере этот юмористический финал с упёртой зажигалкой. Но вот чёрный рыцарь, упоминавшийся в статье, меня серьёзно обеспокоил. Хотя, может, это был просто пример. Случайно подвернувшийся образ, обычное совпадение?
В это время опять зазвонил телефон. Опять Феликс. Я подумал: «Кто умер на этот раз?»
Я проехал несколько станций в подземке, полистал газету «Метро», которую мне вручил дед с красивой седой гривой и спокойными грифельными глазами, не разобрал ни единого слова, упал на пассажира, стоявшего передо мной, когда вагон немного качнуло, и даже не извинился.
Поднявшись наверх, почти сразу заметил мужчину, который пил водку из горла. Он стоял в окне первого этажа без занавесок. Расстёгнутая рубашка, клетчатые трусы. Страшно представить, какие бесы за ним гоняются, если ему нужно отбиваться от них уже с утра такой артиллерией.
Ветер сдувал последние листья с деревьев, дома казались разбухшими, деревья костлявыми, всё таило угрозу, было готово вот-вот броситься на меня: ребёнок — выпрыгнуть из коляски и укусить в шею, такса — сорваться с поводка, курьер на велосипеде — съехать с дорожки и понестись за мной. Из бледной и мелкой Яузы, чудилось, сейчас вылезет что-то живое, чёрное, скользкое.
Встретившись с Феликсом, мы взяли водки и сока и пошли через запутанные трамвайные пути к парку у метро Сокольники. Как только мы свернули с дороги, Феликс достал самокрутку и мгновенно прикурил, несмотря на настойчивый ветер со всех сторон. Он даже не прикрылся рукой, так хорошо ему повиновался огонёк простой зажигалки. Затянувшись, Феликс улыбнулся, показав маленькие прогалины между зубов. За последние дни он опух и стал походить на доброе мультипликационное животное.