- Если бы я час тому назад предполагал, что ему удастся ускользнуть, медленно произнес я, - я задушил бы его собственными руками. Но он перехитрил меня. Но вы должны подумать и о том, что круг, в котором такой человек может жить, не будучи уличенным, очень тесен.
- Что же будет со мной? - спросила она. - Когда я узнала, что он отправился с вами один, я предвидела, что это случится. Но все же я не боялась. Я вас ждала.
Я посмотрел на жемчуг и пожал плечами.
- Трудно отказаться от 100 000 фунтов, и вы еще не подозревали, что игра проиграна. Никто в отеле не имеет ни малейшего представления о том, что жемчуг, с той минуты, как его нашли, хранился в сейфе директора. Все же у вас оказалось достаточно смелости остаться и ждать дальнейшего.
Она подошла немного ближе ко мне. Зеленые огни в ее глазах засветились мягче. Я почувствовал, что от нее исходит обаяние, которое было ее оружием.
- Когда дело идет о моей любви, - сказала она, - я не знаю страха. Моя любовь знает все страсти, когда-либо придуманные дьяволом, вплоть до постоянства. Не боитесь ли вы меня, сэр Норман, потому, что я убила человека, который...
- Признание, - пробормотал я.
Она рассмеялась.
- Без свидетелей! Впрочем, вы как-то сказали, что убийство - самое легкое из преступлений. То, что знаете вы и я, никогда не приведет меня на скамью подсудимых. Или вы все-таки упрятали бы меня в тюрьму, будь у вас возможность, мой враг?
Я поспешил отойти от нее. Ее дыхание почти касалось моих щек, ее губы призывно улыбались.
- Я ни на мгновение не поколебался бы сделать это, - ответил я. - Вы хладнокровно убили человека, чтобы спасти преступника и убийцу. Рука правосудия медлительна, особенно при недостатке улик, но, в конце концов, она настигнет свою жертву.
Она презрительно расхохоталась.
- Вы рассуждаете, как мальчик. Но давайте будем друзьями, по крайней мере хоть до того момента, когда вы отправите меня на виселицу. Я убила его правой рукой. - И она протянула мне пальцы левой.
Я прикоснулся к ним губами.
- Поцелуй Иуды! - предупредил я ее.
- Я думаю, вы немного утонченный Иуда, - возразила она мне.
Глава 3
Прошли месяцы, прежде чем я получил нужную мне информацию и сделал соответствующие приготовления. Наконец, все было готово. Однажды в пятницу утром, в сорок минут двенадцатого, я вышел из своего запыленного "форда", около колониального магазина Бейля, на углу Мэнвуд-стрит, расположенной в одной из северных предместий Лидса. Убогие дома. Скверная мостовая. Когда кончается работа на соседних фабриках, на улицах полно народу - мужчин и женщин; но до 12 часов, пока дети в школах, а мужчины, так же, как и большая часть женщин, заняты на работе, улицы почти пустынны. Красивый серый автомобиль, "даймлер", в котором сидели какой-то господин и дама, остановился на другом углу, в тени огромного плаката. Шофер занялся накачиванием бензина. Тщательно осмотревшись кругом, я убедился, что больше не было ни души.
Почти никем незамеченный я прошел по раскаленному асфальту улицы, так называемому бульвару. Налево от меня находился пустырь, куда даже дети не приходили играть. Черный и вонючий, заваленный отбросами и пустыми коробками из-под консервов и различными бутылками. Направо стояло несколько недостроенных домов, оставленных под лесами вследствие забастовки каменщиков, оказавшейся как раз мне на руку. Единственным обитаемым здесь зданием был дом, который я собирался почтить своим визитом. Медная доска на дверях указывала, что здесь находится отделение банка Броуна, открытое ради удобства фабрик, расположенных в этой местности. Сжав ручку вращающихся дверей, я осмотрелся кругом. Мне несомненно везло, так как не видно было ни души. Внутри за решеткой заведующий отделением банка и кассир заняты были отсчитыванием денег. Когда я вошел, они вопросительно посмотрели на меня. Чужие, вероятно, приходят сюда очень редко. Незнакомец вроде меня, во всяком случае, был редким гостем, которого они едва ли могли рассчитывать встретить снова.
Мой план был разработан до мельчайших подробностей. Я не стал терять время на излишние театральные жесты, вроде "руки вверх!". И хотя все произошло с молниеносной быстротой, мой мозг зарегистрировал каждую мелочь. Я увидел, как постепенно поблекла деловая любезная улыбка на губах заведующего отделением, увидел, как его взгляд принял недоверчивое выражение, как испуг отразился на его лице, которое исказилось болью, когда я прострелил ему правое плечо. Кассир был труслив, как заяц. Он стоял передо мной, подняв вверх руки, бледный, как смерть, и умолял о пощаде. Я уверен, что если бы даже я ему ничего не сделал, он бы в следующие пять секунд и так умер от страха. Но для большей безопасности я дал ему удар под подбородок. Он покатился без сознания на пол. После этого я разрешил себе взять семь с лишним тысяч фунтов государственными ассигнациями и приблизительно через полторы минуты после того, как я вошел в отделение банка, я медленно возвращался обратно по той же дороге, по которой пришел.
На углу я оглянулся. Вокруг банка все было спокойно. У строящихся домов играли дети, и за окнами, мимо которых я проходил, видны были занятые работой женщины. У двери одного дома стояла женщина, бранившая своего ребенка. Она не обратила на меня почти никакого внимания. Моя шляпа была нахлобучена на глаза, что не могло привлечь ничьего внимания, так как солнце жгло немилосердно. У поднятого верха моего "форда", который я оставил на углу, стоял какой-то человек. Не оглядываясь на него, я прошел прямо к серому "даймлеру". Мотор тихонько жужжал, шофер сидел у руля, готовый ехать. Я опустился возле Дженет, лицо которой было спрятано под вуалью. Мы отправились к северу. Когда мы мчались по широкому проспекту, незаметно было ничего подозрительного. Подымаясь на Чейплтоун Хилл, мы увеличили скорость и поехали дальше в Шотландию.
Вскоре после того, как мы оставили за собой предместья, Дженет протянула мне серебряный флакон. Я покачал головой.
- Ты знаешь, что я обычно ничего не беру в рот до часу дня, зачем же мне пить раньше положенного времени.
Сквозь вуаль я увидел ее взгляд, устремленный на меня, полный благоговейной преданности - преданности, завоевавшей мое безграничное доверие.
- Против нервов, - сказала она.
- У меня нет нервов, и мне незнакомо чувство страха. Тебе пора уж знать об этом.