- Все шло гладко? - спросила она.
- По программе. Единственной помехой мог бы быть какой-нибудь посетитель банка, но их обыкновенно не бывает в это время.
- Как ты действовал?
- Я прострелил заведующему плечо, - сообщил я. - Возможно, что разумнее было бы прострелить ему сердце, но в этом не было необходимости, так как вследствие сильной жары шторы были спущены, а моя панама скрывала мое лицо не хуже маски. Кассир помертвел от страха прежде, чем я его коснулся. Потратить на него пулю оказалось совершенно лишним.
- Сколько? - спросила она.
- Немногим больше 7000 фунтов. Слишком малое вознаграждение за труд, сопряженный с такой опасностью. Но что-нибудь должно было быть предпринято.
Мы проезжали через равнину, где нечего было опасаться взглядов любопытных. В течение 10 минут мы с Дженет разделили деньги на три пачки. Потом она поглядела на карту.
- Следующая деревня Артингтон, - сказала она.
Мы подымались на крутую гору. Достигнув середины, мы натолкнулись на маленькое авто с поднятым верхом. Владелец его был, как видно, занят починкой мотора. Когда мы подъехали, он обернулся к нам. Я протянул ему черный портфель, который был при мне во время посещения банка и в котором теперь находились моя панама и одна из пачек с деньгами. Он небрежно приподнял шапку.
- Все в порядке? - спросил он.
- В отличном, - ответил я.
Двадцатью милями дальше повторилось то же самое. Человек, сидящий на краю дороги у своей машины, при нашем приближении встал. Я передал ему вторую пачку.
- Все в порядке?
- В полном порядке.
Через 10 секунд мы мчались дальше. В третий раз мы остановились после того, как съели взятый нами в дорогу завтрак, достигнув вершины, в 40 милях к северу. В большом автомобиле, стоящем против нас, неподвижно сидел человек. Когда мы подъехали, он протянул руки и взглянул на часы.
- Изумительно, - пробормотал он. - Вы подоспели на минуты раньше условленного времени.
Я отдал ему третий пакет. Он кивнул нам, прощаясь, и пустил машину. Мы поехали дальше и скоро потеряли его из виду. Я откинулся на сиденье и зажег папиросу.
- Теперь меня заботит только одно, - сказал я.
- Что именно? - быстро спросила Дженет.
- Я опасаюсь, что в Кимбрее трава недостаточно густа. В прошлом году я встретил знакомого, который сказал мне, что луга там совершенно выжжены.
Она улыбнулась.
- За последний месяц было много дождей, - сказала она, - я думала, тебя беспокоит наш друг. Я покачал головой.
- Норман Грэй в Норвегии, - сообщил я ей. - Право, - продолжал я медленно, - иногда мне кажется, что я сожалею об этом.
- Почему?
Я смотрел на поросшую вереском равнину, на ней повсюду виднелись желтые цветы. Над землей носилась голубая пыль. Стояла великолепная погода, и местность, через которую мы проезжали, была очень красива.
- В течение нескольких лет Норман Грэй делал нашу жизнь очень тяжелой, - сказал я. - Один из наших способнейших товарищей был вынужден тратить свое драгоценное время на то, чтобы беспрерывно следить за ним. Нам приходилось избегать места, которые я охотно посещал бы. Он обладает неприятной способностью - она была свойственна ему всегда - ставить определенных людей в связь с определенными событиями. Вследствие этого мы должны были почти прекратить нашу деятельность, проводя время в полнейшей праздности, пока наши средства не иссякли. После того, как мы покроем расходы последнего предприятия и уплатили нашим помощникам, нам едва ли останется настолько, чтобы до Рождества свести концы с концами. Если бы мы могли избавиться от Нормана Грэя, арена нашей деятельности значительно расширилась бы.
- Почему же нет? - равнодушно спросила она. - Он такой же человек, как и все другие.
Я притворился глубоко погруженным в размышления - в действительности же я наблюдал за Дженет, но я воспринимаю многие вещи чисто инстинктивно и редко ошибаюсь. Я знаю, она чрезвычайно страстная и непосредственная натура. До сих пор героем ее жизни был я. Но порой мне казалось, что на моем месте с таким же успехом мог бы быть Норман Грэй.
Прежде чем мы достигли места ночлега, нам пришлось пережить еще несколько тревожных минут.
Мы проезжали маленький городок, и наш молчаливый шофер собирался увеличить скорость, как вдруг мы очутились в положении, не предвещавшем ничего хорошего. На дороге показались двое мужчин на велосипедах. Сойдя, они протянули руки, делая нам знак остановиться. Несмотря на расстояние, можно было разглядеть сверкавшие на солнце металлические пуговицы мундиров: это были полицейские. Шофер обернулся ко мне:
- Что делать? - спросила Дженет.
- Ничего, - ответил я, - кроме того, что полагается. Все предосторожности на этот случай приняты, Оливер, - прибавил я, наклоняясь вперед, - по-видимому, эти полицейские хотят поговорить с нами остановитесь.
На расстоянии нескольких метров от них мы остановились. Полицейский повыше, одетый в мундир сержанта, мрачно приблизился к нам.
- Добрый день, сержант, - приветствовал я его, - надеюсь, мы ни в чем не провинились?
Он смерил меня взглядом, каким посмотрел бы, вероятно, на убийцу своего лучшего друга.
- Все дело в номере вашего автомобиля, сударь, - заявил он. - Нам телефонировали из Рипона с приказом задержать вашу машину и сделать вам замечание.
- Что такое с номером моего автомобиля? - спросил я.
- Вы проезжали через местности, где улицы были политы, вероятно, чересчур обильно, и номер вашего автомобиля совершенно забрызган грязью. Невозможно разобрать ни одной цифры.
Я почувствовал, как холодные пальчики Дженет сжали мою руку. Это мгновение врезалось в мою память, не по своей важности, а по тому впечатлению, которое оно произвело на мою спутницу. Шофер, сержант и я деловито осмотрели дощечку с номером, и первый почистил ее тряпкой, которую вынул из своего ящика для инструментов.
- Теперь все в порядке, сержант? - спросил я.
- Да, сударь, - ответил он, снимая каску и оттирая пот со лба.
- Ездить на велосипеде в такую жарищу - небольшое удовольствие.
Глаза полицейского радостно сверкнули, когда я опустил в его руку несколько серебряных монет.
- Сожалею, что причинил вам столько труда, - сказал я. - Всем известно, что мы, туристы, обращаем, к сожалению, слишком мало внимания на дощечку с номером машины. Я думаю, вы не откажетесь выпить за мое здоровье.