Он заглядывал под панели приборов, в стыки люков, за лианы проводов:
— Куда пистолет мог деться из капсулы? Чёрт его дернул слететь с пояса в момент перехода.
По рубке плавали куски оборудования, пластика, металла, пузырьки жидкостей, пыль, сор. Синий и красный свет полос аварийного освещения входов и капсул моргал, тускло пробивался через задымлённый воздух, искрил на полированных поверхностях.
— Мне бы твои заботы, — прокряхтел Дыбаль, разминая конечности, — мы на гибнущем корабле, а ему нужна железка. Зачем ты вообще в гермокапсулу взял пистолет?
— Если я жив, почему я не могу свой пистолет найти? — сердито ответил Уайтгауз.
— А гравитация у будет? Хочется раздеться и лечь в медицинский модуль, — Дыбаль с трудом выдохнул воздух, — ощущение, что у меня рёбра сломаны.
— Рейдер вот-вот потеряет герметичность. Какая гравитация? — проворчал Кроззек.
— Внимание, всем закрепиться и занять безопасное положение, искусственная гравитация будет включена в конце отсчёта. Десять, девять… — начал считать голос компьютера.
— Вот видишь, всё не плохо, — с деланной бодростью сказал Дыбаль, хватаясь стойку монитора.
Он развернулся таким образом, чтобы подошвы скафандра с вакуумными держателями оказались направленными в сторону жёлтой затёртой полосв с надписью на кумите — «ПОЛ».
— Три, два, один — гравитация, — досчитал голос.
Дыбаль, Уайтгауз и Айдем свалились как мешки с картошкой. Вокруг них и на них посыпался мусор, полились струи воды, технического масла, геля, всего того, что обычно находится на своих местах, или лежит годами за панелями, в щелях.
— Электричества от реактора нет, а гравитация включилась. У нас гравитатор на своём источнике? — удивлённо спросил Уайтгауз.
В дверях показался фон Конрад, уже без скафандра, бледный. Его щека была заклеенна пластырем, на лбу пылала красная шишка:
— Чего потерял, Рональд? — немец прислонился плечом к кожуху вентиляционной системы.
— В момент перехода пистолет упал и этого хватило, чтобы он исчез, — ответил Уайтгауз.
— Держи. Твоя железка мне в коридоре на голову свалилась, — фон Конрад вынул из кармана пистолет, — с тебя пиво.
— Океан пива! Дружище! — Уайтгауз даже прослезился от радости.
— Внимание, говорит командир. Команде приказываю осмотреться по своим постам, подсчитать повреждения, убитых, раненных, сообщить ягду Гаредде о исправности, или неисправности технических средств и систем, — зашелестел динамик.
— Интересно, остался ли у нас хоть какой-то способ перемещения, или мы приплыли, как на «Independens»? — Дыбаль поднял глаза, отыскивая громкоговоритель и усаживаясь рядом с капсулой.
— Я думал нам конец, — Берсерк облизнул губы и начал освобождаться от скафандра, — не знаю, как ягду Цкуголю удалось выскочить из-под последнего залпа.
— А может сверы хотели, чтобы мы ушли, — предположил Кроззек, — почему они нас не уничтожили? Кого или чего они берегли на «Тетвутхурце»?
— Кого? — изобразил улыбку Дыбаль, — красавицу Шиелу.
— Неспроста это. И засада у астероида, и наше спасение, — покачал головой Берсерк.
— Налицо тенденция, сначала «Independens» развалили, потом рейдер, — согласился Уайтгауз, — методом дедукции прихожу к выводу, что это из-за Манфреда.
— Почему? — рассеяно спросил фон Конрад.
— Ты немец…
— Ха!
— Всё принято валить на немцев. Первую мировую, Вторую мировую, Третью мировую войну, — сказал Дыбаль, чувствуя, что жизнь возвращается к нему.
— Не смешно, — сказал фон Конрад.
Он похлопал Уайтгауза по плечу, вышел в коридор и начал пробираться на корму через завалы.
— А я пойду в штурманскую, посмотрю, что от неё осталось, — сказал Дыбаль поднимаясь на ноги, — нет, похоже, рёбра не сломаны.
После боя рейдер был изуродован до неузнаваемости. То, что раньше было плоским, теперь вздувалось, то, что было объёмным, было расплющено, прямое стало волнистым, изогнутое прямым. В некоторых отсеках теперь был космос, и двери туда, автоматически закрытые, светились красными надписями «Разгерметизировано — не открывать». Генератор гравитации сбоил, и то и дело не закрепленный предмет, вдруг всплывали в невесомости и затем обрушивались обратно, когда гравитация восстанавливалась. Из периферийных датчиков, уцелели не многие, и главный компьютер с трудом собирал и анализировал данные. Руководство ремонтно-восстановительными работами и сами работы были сейчас практически невозможны. Отсутствие защитного поля достаточной напряжённости, делало корабль беззащитным перед микрометеоритами, пробивающими его, то там, то здесь насквозь, и постоянно угрожающими системам и экипажу. «Тетвутхурц» перемещался в неопределённой точке пространства по неопределенному курсу, неуправляемо вращаясь вдоль нескольких осей, скользя вдоль вектора гравитации. Он был безоружен, слеп, глух и обездвижен. На информационных панелях мигали красные строки сообщения о текущем статусе: