— Поела, деточка, — приторно сладкий голос дядюшки нарушил мои размышления. — Поди-ка сюда.
Так. Пока я хлопала ушами, приблуда смела пудинг и плотоядно поглядывает уже на декорации стола. Ифитов родственничек это заметил и поманил девчонку к себе. И возразить, вроде как, причин нет. Думай, Аленна, думай!
— Не бойся, деточка. Пока твой учитель доест, — дядюшка скривился, коротко взглянув в мою сторону, — мы с тобой побеседуем.
Оли, недолго думая, поднялась и пошла к его креслу. Спокойно, Аленна, разъяснительные беседы проведём наедине, а пока улыбаемся.
Впрочем, пару минут спустя моя улыбка стала вполне искренней, хоть и несколько злорадной. Дядюшка, задав парочку ничего не значащих вопросов, поинтересовался татуировкой. Оли слегка замешкалась, запутавшись в завязках рукава, и чёртов родственничек отпустил какую-то язвительную ремарку по поводу наличия знака ученичества. Тем больше мне понравилась его вытянутая физиономия, когда татуировка обнаружилась там, где ей и полагалось быть. Дядюшка даже пальцем её поскрёб, подозревая афёру.
— Ещё на зуб попробуй! — не выдержала я, поднимаясь. — Связь учитель-ученик в ауре не видно, да?
— Спокойно, Аленна, — Па придавил скандал в зародыше, одним многообещающим взглядом осадив брата. Мне хватило нетерпеливого движения бровей, чтобы резво плюхнуться на место. — Максиан, проводи нашу юную гостью, покажи ей парк…
— А Аленна? — бесцеремонно перебила приблуда.
— Все хорошо, Оли, — поспешно вмешалась я, глядя, как мелкая попятилась от Максы. Раньше бы ей быть такой осторожной! — Попрощайся с Правителем, а я подойду позже.
— Ладно, — девчонка нахмурилась, соображая, и громким шёпотом через весь зал спросила: — А который из них Правитель? Этот вроде посерьёзнее будет, но тот, — она ткнула пальцем в сторону дядюшки, — болтает много…
Я с трудом сдержала стон, но Па громко расхохотался:
— Запомни, Оли. Чем больше магик говорит, тем меньше решает.
— А, ну, да… Пустая телега завсегда грохочет громче, — кивнула приблуда и, неуклюже поклонившись в сторону Па, пошла за Максой к двери.
Взглянув за перекошенную физиономию дорогого дядюшки, я громко закашлялась, пытаясь удержать неприличный хохот.
— Да что ты себе… — взвился родственничек, но снова вмешался Па.
— Брат, подожди меня в моём кабинете.
И сказал он это таким тоном, что я подавилась смехом, а взбешённый дядюшка без возражений вымелся из обеденного зала.
— Почему ты решила взять ученицу, Аленна? — спросил Па, едва мы остались вдвоём.
— Ты же видел, какой у неё потенциал, — буркнула я. — Надо было сделать вид, что ничего не происходит, и оставить её в той деревушке?
— Нет. Так, конечно, не надо. Но возрождать ученичество в наше время…
— А чем наше время отличается от любого другого? — перебила я.
— Ничем, — быстро отозвался царственный родитель.
Так быстро, что я тут же пожалела о своей несдержанности: Па явно чуть не проболтался о чём-то важном, но теперь из него ничего не вытянешь. Ладно, потом из Максы вытрясу, что здесь происходит.
— Как твои дела в Академии? — сменил тему Па, и я ещё раз обругала свой длинный язык: точно ведь, что-то серьёзное происходит, а Алену, как всегда, оставили в неведении!
— Нормально.
— Ты не преувеличила насчёт Корпуса целителей?
— Скорей уж, преуменьшила!
— Странно. Только в прошлом году я подписал приказ на внеочередную дотацию, как раз на модернизацию этого Корпуса.
— А у меня сложилось впечатление, что там денег не видели не только в прошлом году, но и лет десять перед ним! — огрызнулась я. — Мне бы только с бухгалтерскими книгами разобраться.
— Думаешь, казначей ворует? — приподнял брови Па.
— Наверное.
— Хорошо. За книгами я пришлю. Пусть мои финансисты разбираются.
Я облегчённо выдохнула. Очень хорошо. Мне меньше мороки. Но Па, оказывается, ещё не закончил.
— Я рад, что ты взялась за ум. И девочка очень перспективная. Особо из виду её не выпускай. Мало, ли. Бывали неприятные случаи. Впрочем, в Академии ей ничего не грозит. Да и тебе можно будет от неё отдохнуть, отправив на какую-нибудь лекцию первокурсников. Она хоть читать-писать умеет?
— Умеет, — буркнула я, в последний момент проглотив неуверенное «вроде бы».
— Ну, и отлично. Тогда можешь идти, дорогая дочь! Белый Континент не забудет твою самоотверженную работу на благо юношества…