— Она — моя воспитанница, — протянул Цендрес. — И я могу быть полезен. Мне нужно остаться в академии. Я хочу вернуть свой дом. И я добьюсь!..
Ди Руаз сделал шаг ему навстречу и посмотрел прямо в удивительные, кошачьи глаза. На лице его застыла ядовитая усмешка, и сам Альберто буквально излучал холодность и равнодушие. Его собеседник, кажется, потерял часть своей спеси, ощутив, что так просто ему ничего не достанется, но всё ещё был уверен, что победа останется за ним.
— Добьёшься? — уточнил он. — Довольно! В тебе магии — ни капли. Всё осталось в дереве, а кристалл больше не связывает тебя с ним. Я прекрасно знаю, почему умерли духи леса, хорошо учил историю в университете. Они погибли, потому что избавились от своих древесных тел, возжелали получить такое же воплощение, как и прочие расы.
Кажется, Цендрес не ждал от него таких жестоких слов. Дух заметно побледнел, но всё равно настаивал на своём:
— Я должен остаться, — утвердительно произнёс он, — хотя бы потому, что знаю, как спасти Змеиный Замок.
Ди Руаз опустился в ректорское кресло, вчера найденное у Нериссы в комнате и перекрашенное в нейтральный зелёный цвет, и с деланным интересом спросил:
— И как же?
— Змеиный Замок — живое существо, — вкрадчиво произнёс Цендрес. — Он — словно змеиное гнездо, в котором все жительницы перепутались и сплелись в единый тугой узел. Этот узел не разрубить, но всякую змею можно успокоить и приручить… Древняя легенда рассказывает о том, что один из первых полукровок, дитя эльфа и лесного духа, жил здесь, когда территорию расчистили от леса ради академии. Возвели замок. И тогда он заколдовал его, и башни извивались, словно те змеи… Но у каждого есть своё слабое место. Змеи боятся музыки, и игра на флейте способна приручить замок. Вот только сколько маги ни приводили умелых флейтистов, ни один из них не сыграл настолько хорошо и громко, чтобы Замок это услышал. Но если найдётся музыкант, играющий так, что Змеиный Замок будет воспринимать эти мелодии, и даст ему ту музыку, которой он так жаждет, то башни наконец-то успокоятся и подчинятся. Только флейта и музыкальная магия помогут устоять этой махине. А ведь ещё несколько перемещений — и всё, замок рухнет, и от него останутся камни да погребённые под ними студенты!
Цендрес повернулся к Альберто — всё время рассказа он смотрел в окно на недалёкий лес, — в ожидании потрясённого взгляда, и ди Руаз получил огромное удовольствие от того разочарования, что мелькнуло в глазах древнего духа. То удивительное спокойствие и равнодушие, которым Альберто окатил своего гостя, вероятно, лишило его остатков самоуверенности.
— Я не считаю, что эта информация как-то мне поможет, — отметил Альберто.
— Змеиный Замок не перенесёт свои метаморфозы! — взорвался Цендрес. — Он превратится в руину, если змеи ещё раз покрутят башнями туда-сюда! А я знаю, что надо сделать, чтобы заставить его стоять на месте, и ты выгоняешь меня, мальчишка?! Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь?!
— С духом, который эксплуатировал тело, магию и сознание своего бывшего товарища, а теперь потерял козыри, — отрезал ди Руаз. — И ни с кем больше. А я не хочу видеть таких, как ты, на территории академии. Мне, в конце концов, тоже может быть противно.
Цендрес не сдвинулся с места.
— Я не так плох, как ты сейчас рассказываешь.
— Мне всё равно, — признался Альберто. — Но девочка останется в Змеином Замке. В конце концов, у неё здесь сестра.
— И чем она ей поможет? Это я, я помог Паулине избавиться от безумия, — упрямо повторил Цендрес. — И должен научить её!
— Чтобы потом забрать и её магию?
Этот вопрос заставил Ясеня застыть, словно ту статую. Он неверяще взглянул на Альберто, ожидая, что тот заберёт свои слова обратно, но мужчина даже не вздрогнул, легко пройдя это испытание.
— Мне уже говорили, — произнёс он наконец, — что музыкальная магия может спасти Змеиный Замок. Эту легенду знают все, и хотя начало у них разнится с твоим, в целом суть та же. Вот только два музыкальных мага, которые есть в моей академии — это отвратительные бестолковые существа, которые скорее заставят этих змей взбеситься. Свободных комнат у меня нет, и поселить тебя — негде. Иди в лес, мирись со своими бывшими друзьями. Или отправляйся к дубу, чтобы наладить с ним контакт.
— Но мне надо время! — вспылил Цендрес. — Мне надо здесь остаться! Я много чего знаю…
— И ничего не можешь, — закончил за него Альберто. — Но пусть. Мы подыщем какой-нибудь вариант. Когда у меня будет где тебя поселить, я сообщу. Но ты ни сейчас, ни после не приблизишься ни к кому из студентов. И уж тем более к Паулине.
Цендрес едва не зарычал, хотя этот звук вряд ли был характерным для него, сжал руки в кулаки и, кажется, порывался наброситься на ди Руаза, но вовремя сдержался.
— И на этом спасибо, — выдавил из себя он и покинул кабинет, громко хлопнув дверью.
Альберто лишь покачал головой. Ничего хорошего из пребывания Цендреса не будет, и пользы тот тоже не принесёт, но ди Руаз всё ещё хватался за тонкую нить надежды. Он должен был вернуть Змеиный Замок в пристойный вид, если не хотел потерять всё: карьеру, будущее… И жизни множества студентов.
Глава девятая
Нерисса открыла глаза, покосилась на висевшие напротив кровати часы и довольно улыбнулась. Как раз вовремя, ещё целых десять минут до представления.
Вставать так рано стало приятной традицией. Подходили к концу короткие студенческие каникулы, ничего интересного в Змеином Замке не происходило, за исключением того, что одна из башен пыталась рассыпаться окончательно, и каждый искал себе развлечение. Нериссе удалось найти его очень просто; даже до её комнаты доносились громкие вопли, а стоило оказаться под дверью у проректоров, так и вовсе можно было услышать всё в подробностях.
Что б там ни сделал Альберто, он был удивительно пунктуальным. Ровно в шесть утра, когда Нерисса как раз проходила мимо проректорских спален — комнаты соседствовали друг с другом, — из-за дверей донёсся синхронный вопль.
— Скотина! — кричал профессор Биурман. — Чтоб тебе пусто было! Чтоб тебя скрутило в рог бараний, а потом единорог тебя…
— Чтоб эта холодная вода тебе поперёк горла встала! — вторил ему профессор Ларстайн. — Шесть утра! Это что за безумие!
— Повторяются, — грустно отметил некто, и Нерисса аж подпрыгнула на месте от неожиданности. — Вчера говорили точно тоже-с… Как могу величать вас, сударыня?
— Нерисса, сударь, — уловив знакомую манеру речи, представилась девушка и опустилась в быстром реверансе. — А вы, простите?
— Покойный ректор, Кристофер ди Тэ-Луа. Вы здесь?..
— Секретарь действующего ректора.
— А! — заулыбался призрак. — Этого милого юноши, маркиза Альберто? Он о вас упоминал! Что ж, вы действительно очень… Ох, наверное, я не имею права об этом говорить, — мужчина вышел из тени. — Мне кажется, или это вы были той самой студенткой, заупрямившейся и не надевшей форму, защищающую от меня и нескольких моих предшественников? Насколько мне известно, студенчество ими пугают… Прогуляемся?
Ди Тэ-Луа предложил ей руку, и Нерисса охотно оперлась на неё. Удивительно, насколько был силён этот призрак, но его тело казалось практически материальным. Её пальцы если и проваливались в чужую ладонь, то всего на несколько миллиметров.
— Именно я, — подтвердила Нерисса. — Но мне не страшны привидения, уж простите.
— Вы столь смелы? — тут же заинтересовался покойный ректор.
— На самом деле, я во многом — та ещё трусиха, — созналась Крессман. — Но я закончила университет и несколько лет проработала боевым магом… Потому не уверена, что имею хотя бы моральное право пугаться призраков. Даже таких достойных, как бывшие ректоры этого места.