— Что⁈ — прищурился я. — Какие слуги? Какая кухня? Им тут ресторан с гостиницей или университет⁈ Неужели никто не удосужился прочесть устав и правила⁈ Почему не доложили о таком безобразии?
— П-простите, — пробормотала, заикаясь комендантша, — все думали, что вы знаете.
— Ведите! — велел я.
Нет, понятно, что для некоторых высокопоставленных студентов надлежит делать какие-то поблажки. Но не до такой же степени! Впрочем, я еще не принял окончательного решения, в чем идти на уступки той же Софье или Минако. Максимум на что рассчитывал — в выделенные покои они заселятся с охраной и помещение окажется больше стандартного. Ну, еще мог смириться с неким дополнительным комфортом. Но чтобы слуги и персональный ресторан? Нет, на такое не пойду.
— Вот это здание, — держа перед собой связку с ключами, кивнула Елена Федоровна.
— Для чего оно ранее предназначалось? — уточнил я, пытаясь вспомнить план территории университета.
— Честно говоря, точно не знаю, но видела, как перетаскивали какие-то колбы и приборы. Вроде, бы это лабораторный корпус по химии или физики, — ответила та, а потом поспешно добавила: — Или обычный склад, под всякий хлам.
Прогулялся я по этой элитной гостинице, иначе и не назвать! Первый этаж отдан под хозяйственные нужды, помещения для слуг, кухню и ресторан. Архитектор свое дело знает, в этом нет сомнений. Все обустроено по высшему разряду. Уверен, Софи и Минако придут в восторг и не почувствуют дискомфорта, попав в такие условия. В том числе и духа студенчества у них не окажется. Да что там говорить, имеется собственная дорога и место для стоянки экипажей. Другой вопрос, как они на территорию попадут, когда включится защитный контур. Или рассчитывают на специальные пропуска? Фигу им, а не такие условия! А личные апартаменты для княжны? Уверен, скопировано с тех, что у нее в резиденции, ну, возможно с меньшими размерами. Елена Федоровна, вначале пыталась все показать, расхваливать, но потом замолчала. Похоже, догадалась, что я ее восторгов не испытываю.
— Уже известен перечень студентов, которые сюда должны заселиться? — уточнил я.
— Да, пять девушек и семеро парней, — осторожно ответила комендантша.
— Подготовьте для них комнаты в обычном общежитии, а эту гостиницу закрыть до особого распоряжения. Ни слуг, ни поваров, ни кого-либо еще сюда не пускать. Это приказ, письменный передам позднее. Все понятно?
— Но как же так можно⁈ — всплеснула руками Елена Федоровна. — Как Софья Степановна и принцесса Японии смогут жить в стесненных условиях? Конечно, им отдельные комнаты найду, но они же прибудут с охраной.
— С которой будут ходить на лекции и в столовую? — задал вопрос и сразу же добавил: — В столовой переговорю, чтобы гостей кормили исключительно после согласования со мной. Если кто-то своей порцией пожелает поделиться — пожалуйста. Так, на этом все! Закрывайте двери, тут смотреть больше не на что. Если же не устроят условия, то таких студентов мы не держим.
В раздражении отправился дальше и уже не удивился, что и в конюшне схожие проблемы. Имеются отдельные стойла для лошадей, подготовлены шикарные седла, завезен специальный фураж. Конюхам объявил, чтобы за скакунами не вздумали ухаживать по-разному и кого-то выделять.
— Если узнаю, что не вняли, то на ваше место найду новых работников, — пригрозил им и отправился дальше.
Подозревал, что и в лазарете есть что-то подобное. Какие-нибудь отдельные палаты для благородных. Однако, почти сразу понял, что ошибаюсь. Меня мрачно встретила целительница лет двадцати пять. Недовольно меня оглядела, а потом представилась:
— Оксана Игоревна Лисицина, заведующая лазаретом.
— Ректор, Александр Иванович, — коротко ответил ей и задал стандартные вопросы о проблемах и просьбах.
— Таковых нет, — холодно ответила та, подумала и добавила: — Готова покинуть эту должность, если продолжите настаивать на известных нам условиях.
— Кому известных? — поинтересовался я, а потом уточнил: — А кто нас пытается подслушать и от любопытства сгорает? Ваша помощница?
— Сестра милосердия, — немного смутилась целительница. — Хорошая девочка, за нее ручаюсь.
— Родственница? — уточнил я. — Насколько понимаю, ваши ауры схожи.
— Сестра, — с какой-то обреченностью призналась Оксана Игоревна. — Как вы узнали?
— По ауре, — пожал плечами.
— И все? — как-то непонятно на меня посмотрела.
— Вы о чем? — озадачился я, понимая, что говорим о разных вещах.
— Маше только будет семнадцать, но она уже многое умеет. А в уставе университета подчеркивается, что работать и служить имеют право только те, кому исполнилось восемнадцать. Но нам необходима работа, — она понурила голову. — На некоторые уступки готова, не выгоняйте нас.
— Что-то я запутался, — покачал головой. — В уставе действительно есть возрастные ограничения, тут вы правы. Но они для преподавателей и их помощников. Ваша сестра к таковым не относится.
— Правда⁈ — с надеждой выдохнула целительница.
Молча кивнул, а потом уточнил:
— А про какие уступки речь?
— Отдельные палаты, средства от похмелья, средства от срамных болезней, возможность проведения абортов…
— Чего? — перебил я госпожу Лисицину. — Вы о чем, черт возьми⁈ Это же не дом удовольствий!
— Но мне настоятельно рекомендовали, — растеряно произнесла целительница.
— У вас есть кофе или чай? — устало поинтересовался я. — Подозреваю, разговор у нас окажется долгим. Сегодня какое-то время потрясений!
— Александр Иванович, вы точно не в курсе? — удивленно спросила Оксана Игоревна.
— Нет, — коротко ответил ей и попросил: — Налейте хоть стакан воды, а то от негодования взорвусь.
— Проходите, — посторонилась та. — Заодно и посмотрите, что у нас и как, а я попрошу Машу кофе сварить.
— Маша — сестра? — уточнил я, проходя в небольшой холл и рассматривая висящие на стенах плакаты, призывающие к правильному питанию, уходу за собой и оказанию первой помощи пострадавшим.
— Да, — подтвердила Лисицина и в такт ее словам раздался тонкий голосок:
— Все поняла, сейчас кофе вариться поставлю!
Оказалось, что целительница в курсе многих дел, о которых я не подозревал. Некие чинуши провели не только с ней беседу, но и некоторыми преподавателями, настоятельно тем рекомендуя относиться к некоторым студентам уважительно и всяческих тех защищать. Разумеется, ставить плохие оценки или делать выговоры, чтобы не помышляли!
— И кто же у нас такой умный? — зло спросил я.
— Поговаривают, что это из-за княжны, принцессы, сына и племянника казначея, младшего брата министра просвещения и детей каких-то глав кланов. Всех тех, для кого подготовили отдельное общежитие, — поделилась слухами целительница.
— Если кто-то не пожелает учиться на общих основаниях, то удерживать их не стану, — хмыкнул я, понимая, что наживу недовольных.
— Рада это слышать, — с облегчением выдохнула целительница.
— Насколько понимаю, вы проживаете на территории университета, в одном из домов для преподавателей, правильно? — делая небольшой глоток вполне себе хорошо сваренного кофе, уточнил я.
— Да, все верно, в том числе и в столовой для нас с сестрой места отвели, — ответила Лисицина. — Господин Штерн позаботился, а еще он сказал, что вы человек слова. И все же, немного переживала, что окажетесь другим, — призналась моя собеседница, не подозревая, что попала под действие руны откровенности.
— У вас с сестрой неплохие задатки, — потер я висок. — Наш подход к лечению больных разнится. Использую рунные плетения, а вы черпаете целебную силу в источнике. С некими азами попрошу ознакомиться, пришлю к вам свою помощницу, чтобы не произошло недопонимание.
— Было бы любопытно, — осторожно сказала Оксана Игоревна.
Мы еще побеседовали, но на отвлеченные темы. Меня больше интересовало, как госпожа Лисицина устроилась на работу в университет. Удивительно, но все оказалось банально. Прочла заметку в газете и подала прошение, которое утвердили после собеседования. Других желающих она не видела, скорее всего, из-за невысокой оплаты. А сестрам особо выбирать не приходилось. В столицу приехали из какого-то провинциального городка, где им не нашлось работы. В университете же график сложный, выходных нет, необходимо в лазарете большую часть времени находиться, а отдых наступит в каникулы, когда студенты разъедутся. Зато сулили премии и обеспечивали жильем. Подозреваю, обманули неопытную целительницу, заплатили копейки, а обещанные каникулы она не увидит. Скорее всего, не все студенты разъедутся, часть их останется, а следовательно, и лазарет обязан работать.