— Добрый день, Лорд ректор, — пропела секретарша елейным голосом.
Ловец быстро осмотрел приёмную более внимательно, подозревая какой-то подвох. Может очередная студентка прячется в углу? Нет. Никого.
— Хорошего Вам настроения, Лорд ректор, — продолжала лить патоку Аделаида.
Да что ж такое? В чем причина столь радужного приветствия?
Вольдемар открыл дверь своего кабинета и, на всякий случай, не поворачиваясь спиной к секретарю, словно рак речной попятился из приёмной.
— Милый!
Радостный крик, раздавшийся из глубины комнаты, заставил Ловца вздрогнуть от неожиданности.
Он обернулся. На диванчике, вообще-то предназначеном для посетителей, которые теоретически могли ожидать решения важного вопроса, устроилась рыжеволосая молодая женщина. Она лежала, облокотившись одной рукой о спинку, попутно выставив соблазнительно ножку из-под оборок нарядного платья. Если говорит более точно, то подол был задран чуть ли не до бедра. Глубокое декольте весьма откровенно облегало её грудь, ощущение которой в своих руках ректор ещё помнил, но уже смутно. Лаванда Мастиус, его постоянная любовница, о которой, благодаря событиям последней недели, он вообще забыл напрочь. Вот её сейчас только и не хватало.
— Вольдемар, я так соскучилась. Куда же ты пропал?
Лаванда протянула к нему обе руки, слегка приподнявшись, отчего ткань на туго обтянутой груди жалобно треснула.
— Эээээ... видишь ли, дорогая, столько дел навалилось, что даже как-то и некогда.
— А я все время думала о тебе. Страдала.
Красотка утерла несуществующие слезы двумя пальчиками.
Это было даже не смешно. Будучи дамой полусвета, вряд ли Лаванда сидела столько дней у окошка, ожидая появления Лорда Эстера. Очередь из желающих занять его место в постели рыжеволосой бестии была настолько велика, а её любовь к деньгам и богатству столь сильна, что Вольдемар пребывал в абсолютной уверенности, атласные простыни уже греет кто-то другой.
— Лаванда, прекрати этот цирк. Страдать ты могла только по моему счету в банке. Данный прискорбный факт и тебе, и мне известен с самого начала наших отношений.
— О! Как ты жесток!
Красотка заламывала руки и стонала, а ректор настороженно прислушивался к шороху за дверью. Аделаида! Точно подглядывает в замочную скважину. Ещё один слух о его личной жизни.
Осознав, что утешать её, ровно как и припадать к волнительно вздымающейся груди никто не собирается, теперь уже, скорее всего, бывшая любовница, вскочила на ноги и бросилась к Ловцу, повиснув на его шее.
— Вольдемар, я так люблю тебя. С ума просто схожу.
Ректор пятился, стараясь отцепить крепко сжавшиеся руки Лаванды, но та решила не выпускать возможное счастье категорически, поэтому телепалась на нем, словно оголодавший упырь, волоча ноги по полу.
— Ты решил жениться. Я знаю. Я готова.
— С ума сошла?
Ректор замер на месте от столь абсурдной мысли. Лаванда была слишком известна своей свободой взглядов на отношения между мужчиной и женщиной. Если бы даже ему пришла в голову идея связать себя браком, посмешищем в глазах всей столицы он бы точно не захотел быть. А женитьба на этой рыжеволосой дамочке — верный к тому путь.
— Вольдемар, я невинна! — Выкрикнула красотка.
— Лавви, я тебя умоляю, не гневи Великую Мать. Мы с тобой почти год занимались любовью. Откуда ей взяться-то, невинности?
— Хорошо, — не отступала Лаванда, — Я была невинна до тебя. Ты стал моим первым мужчиной.
Нет. Это уже ни в какие ворота не лезет. Почему в последнее время все окружающие женщины норовят сделать из него идиота?
— Детка, боюсь эта версия так же невероятная, как и предыдущая. Хочу напомнить, что ты прыгнула в мою постель, практически только что выбравшись из покоев императора.
Ректор, наконец, смог расцепить железные объятия так жаждущей официального статуса дамочки и попытался добраться к столу. Не тут то было. Взяв разгон с низкого старта, красотка, решившая добиться нужного результата любой ценой, запрыгнула прямо на объект своей страсти, впившись губами в его губы, и буквально разрывая тонкую батистовую сорочку на мужской груди. Не выдержав такого напора, Вольдемар пошатнулся, оступился и упал спиной на пол, оказавшись зажат по бокам крайне привлекательными ножками Лаванды, которая, восседая на нем, словно на ретивом скакуне, продолжала сдирать ректорскую одежду и покрывать поцелуями отбивающегося мужчину. Конечно, он мог применить силу и легко откинуть настойчивую дамочку, но очень не хотелось причинить вред женщине, которая, как не крути, доставила ему много приятных моментов, поэтому Ловец во что бы то не стало решил договориться миром.