Ингирис тоже горел этим жаром, его глаза потемнели, в них появился сладострастный огонек. Но он не торопился даже с поцелуями лезть! Мужчина сокращал между нами расстояние медленно, осторожно, почти незаметно, словно укрощал дикого зверя. Он ласково водил пальцами по открытым участкам моего тела: от запястья до локтя, от шеи до щеки и назад. Иногда, едва, совсем невесомо, гладил колено. И мне это нравилось!
Я млела от всего этого, мое сердце и душа пели, а в животе будто бабочки порхали, щекоча.
Ингирис шептал разные приятные глупости. Он не рассыпал кучу пафосных слов или какие-то заезженные комплименты, но это было так мило и волшебно!
— Тебя приятно прикасаться. Ты такая теплая!
– У тебя руки тоже горячие.
– Серьезно? Мне всегда казалось, что они у меня, как у той жабы, холодные.
— Так может тебя просто злая колдунья прокляла, а теперь колдовство рассеялось?
— Может быть, просто на месте злой колдуньи теперь суровая, но справедливая и добрая волшебница?
Мы смотрели друг другу в глаза, словно хотели разглядеть там что-то космическое, что-то сверхъестественное, как будто во взгляде спрятано что-то очень важное и мы должны были это узнать. А чужое дыхание, которое чувствовалось на собственной коже шеи и лица, казалось таким горячим. Хотя от него мгновенно появлялись мелкие мурашки, как от прохладного ветра.
– Алиса, – Ингирис облизнул губы и рвано выдохнул, – я хочу тебя поцеловать.
— Так чего ты ждешь? — на грани слышимости ответила я, словно боялась спугнуть момент.
Мужчина склонился ниже, очень нежно провел носом по моему, позволяя мне еще отступить. Но почему бы я это делала, если так же сильно хотела снова почувствовать тепло его губ?
Только тогда это было по-другому: вынужденно, безэмоционально. А сейчас… О-о, когда Ингирис наконец-то полностью сократил между нами дистанцию и накрыл своими губами мои, я почувствовала настоящее опьянение! Неторопливые движения, ласкающие, изучающие разжигали пламя возбуждения не хуже жадных и страстных. Они дразнили, заставляли хотеть большего, но в то же время стараться не спешить и насладиться моментом.
Мужчина не пытался на меня навалиться. Напротив, он одной рукой ласкал мои волосы, а другой, обняв за талию, крепче прижимал к себе. Мне хотелось ощутить на ощупь жар его тела и жакет Ингириса казался слишком лишним, как и рубашка под ним.
В какой-то момент мужчина разорвал поцелуй, но как оказалось только для того, чтобы приникнуть губами к моей шее. Оставляя влажные дорожки, он медленно опускался к плечам, и потянулся руками к застежкам уже на моем жакете.
Вообще, вся одежда казалась лишней деталью, чем-то таким неуместным, что избавиться от нее было единственным правильным решением. Наслаждаться близостью друг друга, чувствовать тепло разгоряченного тела, тонуть в море блаженства и выныривать из него в горячие объятия желанного человека — все это казалось таким правильным. Где-то там, за дверью остались проблемы, а здесь, в полумраке были только мы двое и больше ничего и никого.
Впервые в жизни я не сгорала моментально, как спичка, а млела и таяла в правильных руках, словно свеча. В объятиях Ингириса, огонь внутри меня с каждым мгновением только сильнее пылал, согревал мое сердце, уже давно покрывшееся толстым слоем льда. А сейчас этот лед исчезал, как исчезали комплексы, годами навязанные мне бывшими.
Я чувствовала себя желанной и любимой. Не боялась экспериментировать и дразнить, ласкать и кусать. Из моего горла вырывались стоны счастья, которые Ингирис ловил поцелуями, поощряя и дальше не молчать. Ему нравилось слышать мой голос, а мне, признаться по правде, хотелось слышать его: гортанный, чувственный и немного хриплый.
Мы не спешили ни с чем, не только с поцелуями. Узнавали друг друга через прикосновения, через стоны, через рваное дыхание. Мы говорили откровенно, когда что-то нравилось, а что-то не очень. И, должно быть, ничто не могло нас в этот момент разъединить!
Я поняла, что губы Ингириса могут быть одновременно сухие и нежные. Он прикрывал глаза от удовольствия, когда я зарывалась пальцами в его волосы, а когда слегка их дергала – мужчина рычал и спешил отомстить. Но какая же месть была приятная и пылкая! Беззастенчиво очаровательная!
Эта ночь была особенной для меня, да и для Ингириса тоже. Между нами больше не было стен недоразумений, острого пренебрежения, жгучей лжи и разъедающей душу обиды. Именно в этот момент мы впервые подтвердили свои чувства, полностью приняли друг друга, как мужа и жену. Обменялись не только магией, но и чем-то таким, о чем еще даже не знали.