С глазами тоже происходило что-то неладное. Зрачки разрастались, захватив сначала радужку, а после и белок. Ева приблизилась вплотную к зеркалу − нос к носу со своим отражением. Чернота пульсировала в глазах, заволакивая их туманом. Он то полностью скрывал белки, выбрасывая изогнутые щупальца, то сжимался до размера зрачков. Вскоре чернота перевалила за пределы глаз, точно вода за края переполненного кувшина. По щекам она распространилась до шеи, а оттуда к рукам. Вены на теле вздулись и почернели, как если бы вместо крови по ним текла нефть.
Второй раз за сутки Еву словно ударили под дых. Она согнулась пополам, прижав ладони к груди. Широко распахнутым ртом она ловила воздух, пытаясь протолкнуть в сдавленные легкие хоть немного кислорода. Но вместе этого в глотку проникал вездесущий туман. Он стремился Еву до краев, хозяйничая внутри нее.
Она слабела. Будучи не в силах устоять на ногах, Ева повалилась на пол. Навернулись слезы. Глотая туман, она корчилась на полу, мечтая о смерти. Может, тогда этот кошмар прекратится.
Ева попробовала расслабиться, отключиться от реальности. Туман по-прежнему проникал в нее, но если не сопротивляться, боль утихала. Она снова могла дышать. Ева отдалась на волю туману. Легла на спину, раскинула руки и позволила ему завладеть собой. Стыдно признаться, но процесс доставил ей удовольствие. Она уже не боялась черного тумана. Ведь он являлся ее неотъемлемой частью. Лишь вместе они смогут быть по-настоящему цельными.
Старик вздрогнул от скрипа двери. Он опять задремал и не заметил этого. Бессилие мучило его сильнее, чем он показывал. Но хуже всего было то, что его собственные создания наступали ему на пятки. Он кожей ощущал их дыхание. Эти шестеро терпеливо ждали, когда он оступится, чтобы вогнать отравленное лезвие ему промеж ребер. Потому она и была так важна. Его драгоценность, его маленькая девочка. Она одна в силах принести ему долгожданное освобождение.
— Сир?
Самаэль заискивающе улыбнулся, но старик знал цену его мнимой покорности. Собрав силы (с некоторых пор ему приходилось напрягаться даже ради поддержания разговора), он спросил:
— Где она сейчас?
— Она нашла зеркало, отражающее и преувеличивающее чувства.
Наконец, хорошая новость. Старик мысленно поблагодарил Дом — плоть от плоти его. Единственный, на кого еще можно положиться.
— Как все прошло?
— Превосходно, — сказал Самаэль. — Тьма проложила себе путь.
— Девочка приняла ее? — от ответа зависело слишком многое. Он мог дать надежду или забрать ее навсегда. Старик не протянет еще один цикл. И он, и Самаэль это отлично понимали.
— Она сопротивлялась, — Самаэль насладился выражением ужаса, мелькнувшем на лице собеседника, — но все прошло как по маслу.
— Славно, — старик сотни веков не улыбался, но сегодня он позволил себе обнажить голые десны в усмешке. Его девочка приняла Тьму. Скоро придет конец его многовековому заточению.