Пробегая мимо сарая, Невилл увидел выглядывавшую из-за двери Алису. Она смотрелась по-настоящему напуганной.
— Невилл, я должна бежать! — в отчаянии прошептала она. — Они ведь пришли сюда за мной!
— Успокойся, — быстро сказал он. — Сиди тихо и не высовывайся. Может, пронесет.
Видя, что девочка по-прежнему смотрит наружу со страхом, он силой захлопнул дверь сарая и бросился на главную площадь (бабушку с собой, разумеется, брать не стал, она и так еле ходила). Электрожабль как раз опускался туда, пришвартовываясь. Собравшийся на площади народ тихонько переговаривался, многие дрожали от страха. Только теперь Невилл заметил, что в руке у него все это время был гаечный ключ, которым он копался в моторе.
Вот люк стальной махины открылся и по трапу оттуда спустились несколько людей в форменных полушубках, вооруженных как простыми автоматами, так и гаусс-винтовками — оружием пострашнее. Все разговоры на площади мигом стихли. Не отрывая глаз, Невилл наблюдал за высоким, напоминавшим мертвеца офицером с костлявым лицом, который резко вышел вперед и остановился напротив дрожавших жителей селения. Кинувшегося было к нему старосту он резким взмахом руки отослал назад.
— Мы разыскиваем опасную преступницу, — зычным, безо всякого рупора слышным по всей деревне голосом произнес он. Затем, к ужасу Невилла, достал из-под кителя огромный лист бумаги, развернул. На нем оказалась довольно крупного размера фотография Алисы.
— Ева-Алиса Штайвиц, — продолжил нацист. — На вид четырнадцати лет. Всем, кто располагает какой-либо информацией о ней, немедленно сообщить мне.
Теперь над площадью стояла уже мертвая тишина. Невилл вдруг вспомнил свой жуткий сон, аккурат перед появлением Алисы в деревне. Предупреждал же его Седрик, что ждать беды! Эх, а теперь…
Офицер обвел взглядом селян, пристально всматриваясь каждому в лицо, будто бы надеялся там прочесть правду. Невилл сам смело взглянул этому упырю в глаза, чтобы показать, что скрывать ему нечего.
— Я знаю, эта мерзавка точно прячется в вашей деревне, — сухо и с расстановкой произнес офицер. — Ну что ж, раз вы молчите, будем действовать по-другому. — Он возвысил голос: — Если сейчас же Ева-Алиса не выйдет сюда, мы будем расстреливать каждого второго жителя этой деревни. Для женщин, стариков и детей поблажек не будет.
Невилл почувствовал, как его колени медленно подгибаются. Бежать надо было тогда, как и говорил Седрик!.. Тут его словно осенило. Если сон его тогда был вещим, быть может, и видения Алисы, о которых она говорила, действительно не лгали?..
Поскольку ответом нацистскому офицеру была по-прежнему тишина, он обернулся к одному из своих солдат, что-то отрывисто приказал. Тот навел винтовку на испуганно сбившихся в кучу жителей, поводил стволом, словно выбирая цель, а затем, остановив его на дочери главного стражника Марте, что уже седьмой месяц была брюхата, плотоядно улыбнулся и выстрелил ей в живот. Захлебнувшись криком, девушка повалилась ничком, и кровь ее вместе с внутренностями неродившегося малыша забрызгала площадь. Упав на колени, народ зашелся визгом, моля о пощаде. Так же хладнокровно солдат вновь поднял винтовку…
— Остановитесь! Не стреляйте, прошу вас! Я здесь!
Невилл уже знал по голосу, кто это, но все остальные с изумлением повернули головы. Задыхаясь, Алиса бежала через всю площадь в одном лишь легком платьице. Змеиные губы офицера тронуло нечто похожее на улыбку, и он что-то приказал двум своим солдатам, указывая на девочку. Те мигом встали по обе стороны от нее, и один из них с размаху двинул Алису прикладом по спине, отчего та со стоном упала на колени.
— Алиса!.. Нет!..
Невиллу показалось, это кто-то другой крикнул, а не он. Забыв обо всем, он бросился к солдатам, но не добежал. Староста, кинувшись ему в ноги, сбил на землю и крепко обхватил, приговаривая: «Не надо, мой мальчик, не надо, успокойся». Ишь ты какой, никогда ниггеров не любил, а тут, видите ли, пожалел, что подстрелить его могут! Нацистский офицер меж тем смотрел на мальчика взглядом, в котором скользил какой-то странный интерес.
— Значит, любишь черное, детка? — не поворачивая головы, одними губами прошипел он Алисе. — Сейчас мы это проверим.
И, вновь обратившись к своим людям, скомандовал:
— Заберите и этого пацана тоже!
Староста, выпустив Невилла, тут же отскочил назад. С трудом поднявшись на колени, мальчик увидел высокого и страшно худого нациста, судя по фуражке, тоже офицера, который вальяжно, вразвалочку подходил к нему. Лицо его, насколько Невилл мог судить о белых, было довольно красивым, но в карих глазах горел какой-то бешеный огонь. Подняв короткую гибкую палку (которая, кажется, называлась «стек»), он резко ударил ей Невилла по лицу. В глазах у того все резко подпрыгнуло и перевернулось, а в голове страшно зашумело, и он снова покатился на землю. Перекошенное яростью лицо страшного офицера склонилось прямо над ним, и теперь Невилл уже не сомневался: это маньяк-садист, каких среди матерых нацистов было полным-полно.
— Все равно сдохнешь, выродок черный, — услышал Невилл над собой его громкий ясный голос, и в лицо ему пахнуло отвратительным одеколоном. — Жаль, что твоих предков в свое время не сожгли в Бухенвальде. Ну ничего, мы это исправим.
Многое Невилл мог бы простить даже таким уродам, но эти слова — ни за что. И потому, крепко сжав гаечный ключ, который по-прежнему держал в руке, он со всей силы двинул им по морде нациста. Лязгнув зубами и оросив снег кровью, тот упал и больше не вставал.
— Алиса!.. Беги!.. — что было мочи крикнул Невилл, как только остальные нацисты повернулись к нему. Тут же толпа селян, прежде покорно стоявшая в стороне, ринулась на проклятых палачей, будто бы озверев. Замелькали разноцветные вспышки выстрелов, земля вмиг усеялась упавшими телами. Отползая на четвереньках в сторону, Невилл краем глаза заметил, как главный нацист, вынув из кобуры гаусс-пистолет, целится в него. Только выстрелить он не успел: Алиса, мигом оказавшись рядом, ловким ударом головой (и где только этому научилась?) выбила у него из руки оружие. Затем проделала быстрый и грамотный хук в челюсть, и офицер, зажимая рот рукой, скорчился на земле.
— Алиса, бежим! — Подлетев к ней, Невилл схватил ее за руку, потянул за собой. Она остановилась на секунду, чтобы подобрать валявшийся на земле пистолет, и побежала дальше. Из электрожабля меж тем гурьбой посыпались новые отряды нацистов, вслед беглецам полетели выстрелы, ни один, к счастью, цели не достиг.
— Куда мы бежим? — крикнула Алиса. Невилл лишь рукой махнул: некогда было говорить. А бежали они меж тем в одно укромное местечко, о котором один лишь Невилл и знал. Никакие нацисты их бы там нипочем не нашли.
Местечко располагалось в горном ущелье и представляло собой уютную и теплую пещерку. Невилл в детстве часто любил, нашкодив, прятаться там от родителей или бабушки. Залезешь туда, свернешься клубочком и сидишь себе так, порой даже засыпая. А теперь это убежище оказалось как нельзя кстати.
В темноте пещеры Невилл слышал лишь гулкое биение своего сердца да видел глаза Алисы, горящие словно кошачьи. Снаружи нацисты потопали возле ущелья, покричали что-то по-своему, а потом все стихло — ушли, должно быть, несолоно хлебавши.
Невилл достал фосфорную палочку, осветив ей пещеру, и взглянул на Алису. В зеленоватом свечении ее слегка напуганное личико показалось ему еще более прекрасным. «С такой — хоть на край света», — невольно подумал он. И так ему эта мысль понравилась, что решил он, не откладывая в долгий ящик, так и поступить. Жалко, конечно, бабушку одну оставлять, но что поделаешь! Быть может, хоть Седрик о ней позаботится…