— Это его Мундгон так назвал, — смеясь, пояснила Самико. — Как-то ночью шел в туалет, столкнулся с ним в темноте и шишку на лбу набил. С тех пор он зовется Ублюдком и всегда верещит и помигивает, когда рядом живые люди. — Тут взгляд ее затуманился — видать, вспоминать о любимом было тяжело.
— Ты вроде начала говорить, что решила действовать самостоятельно, — бесцеремонно напомнила вдруг Алиса. Эх, такая вся приличная, а о манерах не знает! Не учили ее этому, что ли, нацисты? Хотя для них бабы скорее что-то вроде самок, что только на роды и годятся.
— Да… да, — проморгавшись, дрогнувшим голосом продолжила Самико. — Я сделала бомбу и подорвала на рынке того урода в дизеле. Мы с Мундгоном часто ходили на рынок, а он проезжал мимо и так злобно на нас зыркал, не любил, видать, азиатов. Один раз даже плюнул нам под ноги.
«Вот это правильно было», — сам того не замечая, Невилл уже проникся симпатией к подрывнице. А Алиса все так же нагло продолжила, словно не могла сама догадаться, что к чему:
— И зачем ты это сделала? Как бы тебе это помогло вернуть Мундгона?
— Меня бы арестовали и доставили в участок, — подтвердила догадку Невилла азиатка. — Сама я сдаться не могла, ведь легавые поняли бы, что я хочу увидеться с ним, и назло посадили бы меня в другую камеру. — Она вдруг всхлипнула. — Я так думала: если уж не верну его, то хотя бы умрем вместе, в одних стенах. А теперь…
Она замолчала, подавляя рыдания. Невилл отвернулся, чувствуя себя виноватым. Эх, и что мешало ему просто схватить Алису и увести ее подальше от места взрыва? Это и правда не их дело, пусть бы легавые схватили Самико, и все были бы довольны. Воцарившуюся тишину прерывал только монотонный механический голос Стального Ублюдка: «Желаете чаю? Чаю?..»
— И правда, что это я? — спохватилась вдруг Самико. — Сейчас сбегаю на кухню, вскипячу для вас чаю. Располагайтесь, будьте как дома.
Она выбежала из комнаты. Невилл присел на коврик (у азиатов такие, кажется, назывались та-та-ми), а Алиса осталась стоять. Взгляд ее был неподвижно направлен в одну точку. Невилл проследил за ним и увидел на столике книгу с ироглифами, из которой выглядывали два бумажных корешка с изумрудным тиснением. Алиса подошла, ничуть не смущаясь, вытянула обе бумажки наружу, и глаза ее вдохновленно засияли.
— Ты видел? — повернулась она к Невиллу. — Тут два билета на Полярный экспресс!
— А ну положи на место! — вскочив, так и зашипел Невилл. — Ты что, не понимаешь? Для них двоих это, быть может, самое дорогое! Мы не можем так просто их взять!
— Просто так да, не можем, — вздохнула Алиса, кладя билеты на место. — А вот попросить… Мундгон же все равно в тюрьме, ему уже не нужно. А ты и так не хотел на север ехать.
— Даже не думай, я с тобой, куда бы ты ни поехала! — замахал руками Невилл. — Тебе еще учиться и учиться жить в этом мире, одна ты точно пропадешь! Если надо будет, я и на крыше этого самого экспресса могу поехать!
Алиса ответить не успела — вернулась Самико с подносом с чашками. Невилл только сейчас понял, что не ел и не пил горячего с того самого утра, как ему пришлось бежать из родного дома, и в животе у него даже заурчало. Он попробовал чай — тот был дико горячий, но вкусный, с травами. Невилл раньше такого никогда не пил.
— Я слышала, вы о Полярном экспрессе говорили, — как некстати завела разговор Самико. — А Мундгон перед арестом как раз для нас билеты туда достал. Сказал, не может здесь больше оставаться, захотел искать лучшей жизни. Я было с ним заспорила, но разве я его брошу так просто? А теперь вот он в полиции, а билеты так и пропадут, наверное, я без него никуда не поеду. Отдала бы их вам, да не могу: а вдруг Мундгон еще вернется?
— Слушай, а давай мы тебе поможем? — предложила вдруг Алиса. — Сходим в участок и все про твоего Мундгона разузнаем. Мы вроде бы нигде особо в городе не засветились, нас подозревать не станут.
— А ведь и правда, так можно, — слабо улыбнулась азиатка. — Я была бы вам очень за такое благодарна, честное слово!
***
— А неплохо ты придумала, — признался Алисе Невилл, когда они вдвоем, покинув жилище Самико, направились к полицейскому участку. — Если ее парня будет уже не вытащить, билеты она нам отдаст. А если можно будет вытащить, то что тогда? Соврешь ей?
— На месте будет видно, — беззаботно махнула рукой Алиса.
Тем временем они уже подошли к зданию участка. Над входом темно-коричневыми с серебряной каймой буквами было выбито: «Полицейское управление Магдевилля» и изображен щит с мечом, обвитым цепью. Невилл и Алиса прошли сквозь стеклянные крутящиеся двери и оказались в просторном, облицованном мрамором холле. Невилл так и открыл рот, глядя на этакую красоту. Алиса меж тем с деловым видом направилась к стойке, за которой довольно молодая, но строгого вида женщина со светлыми волосами в пучке с громким стуком ставила печати на каких-то бумагах. Форма на ней, как и на большинстве сновавших по холлу полицейских, была темно-синяя, с зелеными бляхами и погонами.
— Добрый день, — широко улыбнулась Алиса, подходя к стойке. — Я бы хотела узнать об одном человеке, которого вы арестовали вчера.
— Имя, фамилия, кем и во сколько задержан, по какой причине, — не отрываясь от своих бумаг, монотонным голосом произнесла женщина.
— Э-э… Его зовут Мундгон, — смутилась Алиса. — Фамилию я не знаю. Его задержали… даже не знаю, за что.
— Великолепно. А вы, девушка, кем ему приходитесь, позвольте узнать? — вскинув наконец-то строгий взгляд голубых глаз, осведомилась полицейская.
— Я? Да собственно, никем… — окончательно растерялась Алиса.
— Мы к нему в мастерскую сегодня заходили, — вступил в разговор Невилл, подойдя ближе. — Нам снегоход нужно было починить. А там не было никого. — Он хотел сказать про Самико, но в последний момент осекся: а вдруг легавая поймет, что это она их послала? — Соседи сказали, его вчера арестовали, вот мы и пришли узнать, как скоро он выйдет.
— Кажется, я понимаю, о ком вы, — закивала головой строгая блондинка, глядя при этом только на Алису. Не любила, видать, черномазых, сволочь. — Его имя Мунд Хон Чон, и арестован он по подозрению в терроризме. Если и выйдет из этого здания, то никак не раньше дня суда. А приговором, если вспомнить сегодняшний теракт на рынке, будет высшая мера, это я вам точно обещаю.
Она еще не закончила фразу, как в холле раздался истошный крик подозрительно знакомого голоса: «Вот, это они, я их узнал!» Невилл обернулся, и сердце у него ушло в пятки. С другого конца холла на них указывал пальцем Кит, и двое копов рядом с ним, сняв с пояса резиновые дубинки, двинулись к ним двоим с явным намерением арестовать. Алиса с невинной улыбкой на лице шагнула стражам порядка навстречу и вдруг, крутанувшись на месте стремительной молнией, одному отвесила удар ногой в челюсть, второму сделала подсечку, так что оба растянулись на кафельном полу. Ишь, ловкая! И как только нацисты под землей смогли ее такому обучить?
Краем глаза Невилл увидел, как женщина за стойкой тянет в рот медный свисток, чтобы вызвать подмогу. Не тут-то было! Негритенок резво выбил у нее свиристелку, а затем, помедлив секунду, двинул ей кулаком в переносицу, так что она опрокинулась вместе со стулом назад. Будешь знать, как от нашего племени нос воротить, дура!
Все копы в холле, однако, уже кинулись с дубинками задерживать Алису. Невилл отошел в сторону и только смотрел, как она разделывает их под орех. Хуки, пинки, подножки… Иногда казалось даже, что девочка, взмывая свечкой в воздух, зависает там на пару мгновений и из такого положения раздает всем вокруг люлей. Вскоре весь пол в холле был усеян телами искалеченных и стонущих полицейских. Один лишь Кит продолжал стоять на ногах, забившись в угол и с подвыванием всхлипывая. Невилл хладнокровно поднял с пола выпавший у одного из легавых гаусс-пистолет, недрогнувшей рукой навел его на пилота дирижабля.