Он бросается к стене, срывает с нее фотографию, надавливает какую-то пластину под ней. В соседней стене тут же открывается потайная дверь, и бургомистр ныряет в нее. Я поспешно следую за ним, на всякий случай держа на прицеле. Вскоре небольшой потайной туннель упирается в кабину лифта. Она слишком узка, так что мы с трудом умещаемся там вдвоем. Фон Класберг поворачивает какой-то рубильник, и лифт резко ухает вниз. Волной воздуха меня так и вдавливает в стенку.
— Этот лифт работает на пневмотяге, — едва перекрикивая закладывающий уши свист, поясняет бургомистр. — На случай аварийного отключения электричества. Поэтому падение и торможение могут быть очень резкими.
И верно, через пару минут сильный толчок в пол замедляет движение, и вскоре лифт совсем останавливается. Створки кабины распахиваются, и мы оказываемся в длинном туннеле с проложенными посередине него рельсами. Туннель освещен лампами, работающими, судя по всему, от собственной генераторной станции. Мы забираемся в пластиковую капсулу на рельсах, чем-то напоминающую обычный мобиль. Она так же тесна, как и кабина лифта — видать, все здесь предназначено сугубо для бургомистра. Последний тянет на себя рычаг на приборной панели, и новый пневмотолчок швыряет странный мобиль вперед.
— Десять километров! — кричит мне в ухо фон Класберг, указывая на бешено несущиеся мимо огни туннеля. — А пролетим их всего за пять минут!
Пока мы едем, я от нечего делать рассматриваю внутренность кабины. Бургомистр же (или он уже бывший глава города?) рассматривает фотографию, которую перед уходом снял со стены. На ней изображен мальчик в клетчатой курточке и такой же кепке.
— Сын? — решаюсь спросить я.
— Да. — Он кивает, и на глазах его выступают слезы. — Юлиус умер в прошлом году от чахотки, спасти не удалось. Здесь, под землей, это часто случается, турбины, производящие кислород, не всегда работают бесперебойно.
— И вы надеялись вырастить в таких условиях новое поколение? — изумляюсь я. Он только пожимает плечами.
— Да, не все бы выжили, но ведь кто-то бы и остался. Лет на сто, наверное, и хватило б. А потом создали бы новых Праматерей.
— И продлили бы свою агонию еще неизвестно на сколько?
Он не отвечает, по-прежнему разглядывая фотографию и думая о чем-то своем. Но тут капсула останавливается возле огромных шикарных створок кабины лифта. Далеко вверх уходит шахта, черная, как истинная ночь.
— Ну вот мы и на рубеже двух миров, — усмехается фон Класберг, подходя к пульту управления и нажимая кнопку. Створки с грохотом раздвигаются. — Еще несколько километров — и мы на поверхности. Этот лифт вообще работает на дизельном генераторе, чтобы легче было преодолевать притяжение земного ядра. Так что домчимся с ветерком, а главное — с комфортом.
— Это да, — киваю я. — Только одно «но»: домчусь, а не домчимся.
— Что? — Он поворачивается ко мне с вытаращенными глазами.
— Вы все правильно поняли. — Я заступаю ему дорогу, предупреждающе вскидываю пистолет. — Я поеду наверх одна. Попытаетесь мне помешать — застрелю.
— Но… какого хрена?..
— Вы, словно крыса с тонущего корабля, собираетесь бежать из Гауптштадта. — Я делаю шаг назад и качаю головой. — Так дела не делаются. Вы бургомистр, и вы должны быть со своими горожанами, решать их проблемы, выручать из беды. А я, увы, не связана с вашим миром, и поэтому покидаю его.
— Мерзавка! Тварь! Ты еще пожалеешь об этом! — шипит он, сжимая кулаки, и глаза его наливаются кровью.
— Это вряд ли. — Я пожимаю плечами и на всякий случай кладу палец на спуск. — Вам не выжить наверху в одиночку, поэтому в погоню за мной вы не кинетесь. Можете, конечно, послать своих людей, но для этого вам так или иначе нужно будет вернуться в город. Словом, вы пытались использовать меня, а я использовала вас, чтобы выбраться отсюда — таким образом, мы квиты. Прощайте, господин бургомистр. Надеюсь, что навсегда.
Я шагаю в кабину и нажимаю кнопку подъема. Прежде чем закрываются створки, я вижу перекошенное от ярости лицо бургомистра. Жаль запоминать этот мир именно таким, но что поделаешь…
Лифт резко, но без перегрузок взмывает вверх, и я, переведя дух, осматриваюсь. Кабина довольно просторная, оборудована туалетом, шкафом с едой и гардеробом, в котором я обнаруживаю теплые вещи. Да, похоже, что фон Класберг заранее основательно готовился к побегу…
Но вот долгий подъем наверх прекращается, и двери кабины распахиваются. Ощутив бьющий в лицо свежий и такой приятный ветерок, какого никогда не было там, внизу, я радостно шагаю из лифта наружу.
— Ну здравствуй, новый мир, — приветствую я. — Посмотрим, как ты меня встретишь.
Комментарий к 5. На грани
Я конечно понимаю, что эту работу мало кто читает, но все же спрошу: стоит ли продолжать?
========== 6. Дивный новый мир ==========
Мир, что наверху, встречает меня, мягко говоря, неприветливо. Едва выйдя из лифта, я оказываюсь в большом, темном и заваленном каким-то хламом помещении. Глаза мои, разумеется, видят в темноте прекрасно, но легче мне от этого не становится. Приглядевшись к очертаниям сваленных кругом предметов, я понимаю, что это накрытые промасленной тканью запчасти техники, которые прежде мне доводилось видеть на картинках в книгах. Тут и «фюзеляжи» самолетов, и автомобильные кузова, и куча еще каких-то других непонятных деталей. Само помещение довольно просторно и высоко и похоже скорее на «ангар» для самолета или дирижабля. Кругом ни души, даже звуков никаких не доносится.
Пройдясь по «ангару» и рассмотрев как следует покрытые пылью стальные детали, я вдруг отчетливо различаю доносящийся снаружи тихий свист. Прислушиваюсь — свист не повторяется, он просто не прекращается, как будто бы был всегда, но я почему-то до этого его не слышала.
Внезапно раздающийся за спиной лязг заставляет меня вздрогнуть и, оглянувшись, я вижу, как дизельный лифт, на котором я сюда поднялась, медленно опускается вниз. Тогда я понимаю, что нужно спешить, как можно скорее уходить отсюда. Фон Класберг наверняка вызвал лифт обратно и теперь готовится послать мне вдогонку своих людей. Подойдя к огромным двустворчатым воротам «ангара», я изо всех сил налегаю на левую створку. К счастью, она подается, и я оказываюсь снаружи. Тотчас же я понимаю, откуда шел тот непонятный свист.
Передо мной насколько хватает глаз раскинулось огромное белое пространство. Именно что белое. Занесенное снегом, который я также раньше видела лишь на картинках. Ветер со свистом вздымает мелкие крупицы снега (кажется, это называется метелью) и носит его вокруг меня. Наверное, здесь еще стоит жуткий холод, как описывалось в книгах, но я его не чувствую. Мое тело, изделие подземных ученых, устроено таким образом, чтобы оставаться нечувствительным ко многому. Запрокинув назад голову, я с трудом различаю сквозь метель настоящее, не противно-голубое небо. Оно нависает надо мной свинцово-серой тяжелой громадой, словно готовясь рухнуть вниз. Ну пусть хотя бы так, а не как внизу.
Решившись и глубоко вдохнув воздух вместе с парой снежинок, я двигаюсь по утоптанному снегу вперед, по-прежнему сжимая в руке пистолет (надеюсь, он не выйдет из строя при здешних температурах!). Вскоре плотная белая стена окутывает меня со всех сторон, как бы отрезая от остального мира и, оглянувшись назад, я уже не вижу «ангара», из которого вышла. Но я продолжаю двигаться вперед и вперед, своим дыханием, теплом своего тела будто бы прокладывая коридор посреди метели. И таинственным образом страшный ветер вокруг меня стихает, снежинки летают все реже и медленнее, и я теперь уже отчетливо вижу, что небо надо мной — ни что иное как огромные косматые облака, покрытые по краям коркой льда. Каким образом они умудряются висеть в воздухе — непонятно, но эти махины к тому же медленно, но верно ползут по небу, временами открывая на несколько мгновений ярко бьющее в глаза Солнце.