— Что вы хотите этим сказать?
— Что она мертва… утонула!
На мгновение мне показалось, что она раздумывает над тем, какое выражение лица ей следует принять. Во всяком случае, ее лицо не отразило чувства боли или горечи. Казалось, что она считала эту вещь фатально неизбежной.
— Вы поняли меня, Мара? Я сказал, что миссис мертва!
— Я вас прекрасно поняла, мистер Бакстер. Очень жаль.
Я внимательно посмотрел на нее, стараясь догадаться, о чем она думает.
— По вашему лицу не видно, что вам действительно ее жаль.
— А что я, по-вашему, должна рвать на голове волосы?
В ее черных больших глазах появилось выражение злости.
— Вы знаете, — сказал я, — вы мне не понравились с самого начала.
— А мне в высшей степени наплевать на это! Ведь я же не лезу к вам в постель! Более того, я являюсь членом религиозной организации, проповедующей чистоту нравов и запрет телесных утех.
— Вы хотите, чтобы я поверил, что вы, с вашим бюстом, с вашим телом, проповедуете запрет телесных утех? Да не смешите меня!
— Что бы я ни проповедовала, это мое личное дело, а что касается тебя, белого расиста, — заявила она злым голосом, — то будь ты хоть первым мужчиной на свете, я никогда, слышишь, никогда не лягу с тобой в постель. И вообще, я не останусь с тобой в этом проклятом доме.
— Мне это все равно. Но прежде, чем окончательно уйти, позови кухарку, Амалию Драймонд.
Взглянув на меня с ненавистью и не сказав ни слова, она быстро вышла.
Глава 7
Амалия Драймонд смотрела на меня безмолвно и холодно. Рост этой дамы был примерно такой же, как и у меня, то есть 190 см. Возраст — где-то к пятидесяти. Жесткие волосы, впечатляюще большие руки. Груди, бедра, соответствующие росту. Затрудняюсь назвать размер ее обуви, но ноги у нее тоже были громадными.
— Я вам нужна? — спросила она презрительно.
— Да, очень! Если вы не возражаете, я хотел бы задать вам пару вопросов.
— Конечно, возражаю! Мало того, я с удовольствием вам не отвечу.
— Но вы, по крайней мере, знаете, что ваша хозяйка мертва?
— Да, знаю, мне Мара сказала об этом.
— Вот и прекрасно. Я твердо решил найти убийцу вашей хозяйки и вашего хозяина. Разве эти соображения не кажутся Вам достаточными, чтобы ответить на мои вопросы?
Она посмотрела на меня в нерешительности, не изменив, однако, враждебного выражения лица.
— Хорошо! Что вы хотите сказать?
— Миссис Калливуд сказала, что среди охранников ее мужа был также и бывший полицейский?
— Некто Тони Кастелло. Американец итальянского происхождения.
— Он из Лос-Анджелеса?
— Думаю, что да! Что еще?
— Вы ничего подозрительного не слышали в ту ночь, когда был убит мистер Калливуд?
— Абсолютно ничего! Вам еще что-нибудь нужно?
— А вам было известно, что Гервин Грант, садовник, женат?
— Нет, не знала. И собственно, этот тип меня никогда не интересовал.
Я заколебался, прежде чем задать следующий вопрос, но потом все же решился.
— Скажите-ка, было ли что-нибудь между упомянутым Гервином Грантом и миссис Калливуд… я имею в виду отношения, выходящие за рамки отношений между хозяйкой и садовником?
— Говоря другими словами, вы хотите знать, спал ли Грант с миссис Калливуд?
Я ничего не сказал, а лишь утвердительно кивнул головой. — У вас, мужчин, кроме баб в постели, в голове нет ничего, не так ли?
Видя, что я ничего не отвечаю, она продолжала:
— Миссис Калливуд была достаточно серьезной женщиной, чтобы мараться связью с подобным ничтожеством. Вам еще что-нибудь нужно?
— Нет! — сказал я разочарованно. — От вас, видимо, ничего не добьешься.
Труп Джорджа увезли днем ранее, и мое положение в доме становилось все деликатнее. Меня вызвал по тревоге старый приятель, а когда я примчался, то нашел его мертвым. Вскоре и его жена погибла в бурном водопаде. Вся служба разбежалась, по крайней мере, мужская половина, и я остался один в этом роскошном огромном доме, который никогда не был и не будет моим, но который меня, хотел я этого или нет, держал. В уголке души, самом далеком, я чувствовал, что здесь, в этой истории что-то не так, что впереди меня ждут какие-то нехорошие сюрпризы. У меня было такое предчувствие, что все только начинается, хотя чисто внешне история как будто закончилась. Причем, не слишком удачно для меня, как для частного детектива.
Спать я пошел в комнату для гостей, которую мне показала Мара перед уходом. Я предполагал, что она пошла к мужу, Сэму Берроу, типу, которого я так и не смог понять. Как, впрочем, и друзей его: Вилли Шутника и Красавчика Китаезу. Я, разумеется, не мог поклясться, что это они убили Джорджа Калливуда и бросили Грацию на съедение крокодилу.