Сантьяго посмотрел на меня так, словно не поверил.
– Поэтому я спрашивала о бассейне. Я плаваю каждый день. Точнее плавала. И это помогает. Как только мне снова разрешат плавать, все наладится, – начала я, но тут же почувствовала раздражение, а потому не удержалась и добавила, – Санти.
Муж улыбнулся и отступил. Теперь мы вернулись на знакомую территорию.
Я почувствовала, что щеки снова покраснели, а на лбу выступил пот. Когда я услышала это прозвище от Мерседес, оно показалось мне раздражающим. Сперва я даже не придала этому особого значения, но сейчас, когда издевательски протянула его, точно поняла, что почувствовала.
Ревность.
Потому что я идиотка.
Я отвела взгляд, когда Сантьяго стал с ухмылкой меня рассматривать.
– Мерседес вела себя территориально? – спросил он.
Я прочистила горло и все же заставила себя поднять взгляд.
– Мне просто показалось забавным, что она дала тебе прозвище.
Его настроение моментально упало.
Я заморгала и попыталась выровнять дыхание. Сантьяго не должен был видеть, как я взволнована. Мне нужно было успокоиться.
Муж неторопливо окинул меня взглядом. На мне было облегающее черное трикотажное платье длиной до колен с вырезом ниже, чем я носила обычно. Не то что бы у меня была очень пышная грудь, из-за которой стоило беспокоиться о декольте, но я все же поправила платье и снова прочистила горло, когда заметила, как взгляд Сантьяго задержался на вырезе. Однако, может, он просто разглядывал четки.
Сегодня меня подстригли, но саму длину убрали лишь на дюйм. Вышло стильно, и, по правде, мне понравилось, хоть обычно я и не утруждала себя укладкой с помощью фена. Также мне нанесли макияж, что я делала довольно редко. И не собиралась заниматься этим ради Сантьяго. Еще мне сделали маникюр, и к моему разочарованию обработали воском даже те места, где я и не допускала подобную возможность. Это все дело рук Мерседес. Или, может, она действовала по распоряжению Сантьяго.
– Ты прекрасно выглядишь, – произнес он, обходя меня по кругу. Сантьяго запустил пальцы мне в волосы, но не причинил боли. – Впрочем, ты всегда была красавицей.
Мой желудок громко заурчал, а я снова покраснела, на автомате прикрывая живот. Когда Сантьяго снова встал передо мной, я задумалась, действительно ли он хотел сказать именно это. Неужели правда сделал мне комплимент?
– Голодна?
Я кивнула.
– Пожалуйста, скажи, что моя сестра тебя покормила.
– Если под этим подразумевать несколько листьев салата и кусок картона, замаскированный под куриную грудку, то да, она меня кормила. Знаешь, Мерседес – сущее зло. На ее фоне даже ты кажешься милым.
Сантьяго рассмеялся, а потом положил мне руку на поясницу и повел к длинному обеденному столу, накрытому на двоих. По крайней мере, его сестра не будет ужинать с нами. Когда муж отодвинул для меня стул, я присела на мягкое сидение и положила на колени салфетку. Сантьяго занял свое место во главе стола, и через мгновение стал выходить персонал, появляясь из двери посреди стены, очевидно, еще в старые времена используемой слугами. Они угадали время так, словно наблюдали за нами.
Мы сидели в тишине, пока нам выставляли блюда, а Антония объясняла, где и что лежало. Таким количеством еды можно было накормить дюжину человек, но поскольку я планировала поесть хотя бы за двоих, то озвучивать свои мысли не стала.
– Спасибо, Антония. Ты превзошла саму себя.
– Благодарю, госп... сэр.
Когда какой-то мужчина открыл нам бутылку вина, Сантьяго одобрительно кивнул, и все ушли, а он принялся накладывать еду на мою тарелку. Сантьяго не подумал ни о чем спросить. Он просто положил мне щедрую порцию мяса, картофеля и овощей, а также пододвинул хлеб с маслом.
– Не находишь, что обращение «господин» несколько претенциозно?
Сантьяго на мгновение замер, раскладывая салфетку на коленях.
– Скажи спасибо, что не требую подобного обращения от тебя.
– Я бы никогда тебя так не назвала.
– Хочешь проверить эту теорию?
Когда я промолчала, Сантьяго выгнул брови, ожидая моего признания в том, что он победил.
– Нет.
– Тогда учись держать рот на замке, дорогая.
Я так сильно стиснула зубы, что едва не сломала их.
Наконец, Сантьяго переключил внимание на бутылку вина и наполнил свой бокал. Именно в этот момент я заметила на его руке кольцо и тут же узнала. Я и раньше замечала его, но только теперь сложила в голове пазл. Увидев метку у себя на шее, я поняла, что на перстне изображен фамильный герб.
– У вас у всех такие? – спросила я, вспомнив кольцо на пальце Холтона. У доктора я, впрочем, подобного не заметила.
Сантьяго проследил за моим взглядом, посмотрел на кольцо и кивнул.
– Знак суверенных семей. Его носят только мужчины.
– Безусловно. Я бы никогда не подумала, что женщины могли удостоиться такой чести, – последнее слово я выделила специально, уверенная, что Сантьяго уловил мой сарказм, но ответа не ждала. Я взяла свой бокал, уже полный, и сделала глоток, пока он попивал из своего. В следующий миг мои брови поползли вверх.
– Сок?
Муж кивнул, а затем поставил бокал со своим вином на стол.
– Ты ведь знаешь, что я не ребенок, – не то чтобы я много пила. Алкоголь усугублял мое расстройство, но мне бы хотелось иметь хоть какой-то выбор.
– Ты уже можешь носить моего ребенка. Потому алкоголь ты употреблять не будешь, Айви.
– Твоего ребенка? Едва ли у тебя столь сильная потенция, – Сантьяго поморщился и, видимо, собирался сказать что-то грубое, но я снова заговорила. – Я не ребенок, Сантьяго. И способна сама принимать решения. Если бы я была беременна, что явно не так, то, безусловно, пить бы не стала.
– Это одно из правил, которые ты будешь соблюдать. Никакого алкоголя. Никогда. Обсуждать я это не намерен, – он взял нож, вилку и стал резать мясо, словно мы просто говорили за столом на обычные темы.
Я покачала головой, но опустила взгляд на тарелку. Честно говоря, я все равно отпила бы лишь глоток, но свои принципы отстаивать считала необходимым. Наколов на вилку кусочек мяса, я положила его в рот. Оно оказалось даже вкуснее, чем пахло. Некоторое время мы ели в тишине, а я размышляла, комфортно ли чувствовал себя Сантьяго, молчаливо опустошая тарелку. Похоже, он и правда чувствовал себя вполне хорошо.
– Мерседес дала мне на встречу с отцом всего пятнадцать минут, – наконец, выпалила я.
Он замер, но я не смогла понять выражение его лица.