Эта крохотная, похожая на мышку продавщица выполнила все указания. Магазин был тускло освещен, дорогие ткани подсвечивались лишь несколькими мерцающими свечами. Никакого фонового шума, даже жужжавшего вентилятора. Тишина и темнота. Вот два моих главных спутника.
– Сейчас я принесу еще несколько, мистер де ла Роса.
Она быстрыми шагами ушла в заднюю комнату, оставив меня изучать собственное отражение в зеркале. Я нечасто позволял себе такое, учитывая, что из моего дома были убраны все зеркала, кроме двух. Гротескное зрелище на месте моего лица делало его почти неузнаваемым. Несмотря на улучшения после операций и маску Калавера, вытатуированную на одной половине лица, отражение все же казалось мне незнакомым. Мое лицо больше походило на вечный макияж ко Дню мертвых. Тени вокруг глаз и челюсти лишь дополняли реалистичное изображение черепа. Можно сказать, что одной ногой я стоял в могиле.
Я сделал татуировку, чтобы скрыть самые пугающие шрамы, но лицо все еще служило напоминанием обо всех потерях. Памятник моему отцу, брату и друзьям, убитым в тот день, когда меня предал Эль Морено.
Я даже не услышал щелчок входной двери, пока ко мне с ухмылкой не подкралась Мерседес, останавливаясь рядом. Моя сестра была высокой и красивой, как наша мать. Она завлекала мужчин сладкой улыбкой, но любила распрыскивать яд. Ее длинные волосы были того же черного оттенка, что и мои, только ей достались темные глаза отца, а мне ореховые, как были у мамы. Мерседес была самой младшей, чересчур умной и слишком избалованной, чтобы хоть кого-то слушать. Отец пытался жестко воспитывать и дочку, но мы с Леандро слишком часто ее защищали. По крайней мере, делали все от нас зависящее.
– Санти, – она провела ладонями по моим плечам, острым взглядом осматривая ткань блейзера, – это что-то новенькое?
Мерседес имела в виду кремовый костюм от «Canali», сидевший на мне настолько идеально, что я мог рискнуть предположить: его сшили для меня в единственном экземпляре. Они решили доставить удовольствие только мне, но Мерседес тоже не упускала таких вещей, имея вкус к эксклюзиву. Побочный эффект семейной болезни под названием «богатство». Впрочем, назвать нас богачами было бы слишком просто. Мы едва не истекали золотом.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я. – Тебе следовало остаться там, где ты была.
– Думал, я не приеду? – надулась она. – О, это ранит, дорогой братец. Получив твое сообщение, я немедленно собралась и поехала домой.
– Ты могла остаться, – уверенно заявил я. – Твое присутствие не требуется.
Проигнорировав мое резкое замечание, Мерседес встретилась со мной взглядом в зеркале.
– Скажи мне правду. Все действительно началось?
– Да, у меня нет выбора. Эль заболел, заставляя меня ускориться.
Мерседес вздохнула, а по ее алым губам стала медленно расползаться улыбка.
– Наконец-то.
– У тебя должны быть другие дела, – произнес я. – Например, отыскать какого-нибудь беднягу и женить на себе. Что произойдет здесь, не должно тебя заботить.
Она встала передо мной, схватив за лацканы и посмотрела снизу-вверх.
– Я не уеду. Это не только твое дело. Ты не единственный, кто потерял их и годами жаждал мести.
На мгновение меня охватило чувство вины. Да, я знал, что не один потерял всех. Вся наша семья мертва, и с тех пор Мерседес повсюду сеяла опустошение. Она отнюдь не была рассудительной. Если бы это зависело от нее, месть была бы кровавой и быстрой, оставив после себя зияющую дыру отчаяния, которую уже никогда нельзя было заполнить. Мерседес не обладала ни терпением, ни дальновидностью, чтобы увидеть все наперед. Быстрая смерть была предпочтительна лишь для тех, кто ее получал.
– Ты сможешь упиваться местью, – я оторвал ее руки от своего костюма. – Но все будет сделано по-моему.
– Безусловно, – мягко проговорила она успокаивающим тоном. – Я лишь прошу у тебя место в первом ряду. Я хочу помочь. Какое бы задание ты мне ни поручил, каким бы маленьким оно ни было, я выполню его с удовольствием. Пожалуйста, Сантьяго. Позволь мне быть частью плана.
– Я обдумаю это.
Вернулась продавщица с новыми платьями, развесила их и спросила не нужно ли мне еще чего-нибудь прямо сейчас, прежде чем снова исчезла. Когда я подошел к нарядам, Мерседес встала рядом со мной, не сводя с меня глаз.
Я решил ее игнорировать, начав один за другим рассматривать платья. Все черные, как я и просил. Кружева, жемчуга и шелк. Все слишком красивы для Айви Морено, но все же она получит платье. Моя жена не могла выйти за меня замуж в лохмотьях. Впрочем, я с огромным удовольствием уничтожу его сразу после церемонии.
– Ты действительно решил купить ей платье? – усмехнулась Мерседес. – Но зачем?
– Потому что она выйдет за меня замуж, – рыкнул я. – А я не позволю ей запятнать имя де ла Роса, надев жалкую тряпку, которую я не одобрил бы.
– Девчонка будет де ла Роса лишь на бумаге, – фыркнула сестра. – Кого волнует, во что она оденется, если потом ее кровь запятнает полы поместья? Если бы решала я, то убила бы ее прямо на церемонии на глазах у всей семьи. Она должна голой пройти по горящим углям перед свадьбой.
– Вот почему ты ничего не решаешь.
– Я все еще не понимаю, почему ты должен на ней жениться. Просто пытай ее и дело с концом.
– Тебе и не нужно понимать, – холодно отозвался я.
Воцарилась тишина, но я буквально ощущал на себе тяжелый взгляд Мерседес, пока выбирал платье. Нам еще многое предстояло сделать, а ее присутствие могло меня замедлить. Но если отошлю Мерседес сейчас, это будет все равно что посыпать соль на рану.
Я достал самое лучшее платье и отвесил его от остальных, после позвал продавщицу и попросил ее все упаковать, пока Мерседес тихо бормотала себе под нос.
– Она не заслуживает носить такую красоту. Проклятая Морено.
– Может, и нет, но не тебе решать.
Сестра также неусыпно следила за мной, пока я бродил по магазину в поисках подходящих туфель. Потом должна была состояться встреча с ювелиром насчет колец. Остальное я мог доверить своим людям. Цветы. Свечи. Шиньоны. Я остановился перед витриной с бельем и проглотил вставший в горле комок.
– Ты, должно быть, шутишь, – прошипела Мерседес. – Только не говори, что действительно собираешься переспать с этой ужасной женщиной.
Я потрогал черное кружево и попытался представить Айви в этом наряде. Моего врага и будущую жену. Женщину моложе меня на двенадцать лет. Я долгие годы не видел ее вблизи, ни разу после взрыва. Но я наблюдал за ней. Знал все ее изгибы, нежные формы, невероятные девичьи мечты, включавшие побег от «Общества». Она станет моей, и я буду делать с ней все, что захочу. Брать. Касаться. Мучить.