– Что это за часть дома? – спросила я, наслаждаясь ярким освещением.
– Комнаты персонала. Здесь живут трое горничных, плюс вся охрана и я, конечно. Тут наша территория.
– О, – только и произнесла я, вспомнив приказ Сантьяго не заходить в комнаты слуг, однако лишь закатила глаза.
– Вот мы и на месте, – сказала Антония, отпирая одну из дверей. Стоило ей распахнуть ее, автоматически включился свет, и я поняла, что мы оказались в прачечной. Я почувствовала запах порошка и заметила уже запущенную стиральную машину.
– Здесь все словно в отеле, – прокомментировала я.
Улыбнувшись, она направилась к полке, где я заметила несколько коробок с тампонами.
– Особняк стар и требует большого ухода. Я только радуюсь, что твой муж способен управляться с ним. Хотя став главой семьи, он и закрыл несколько комнат. Когда здесь были лишь они с Мерседес, это имело смысл, но теперь... – она замолкла.
– Насколько велик дом? – спросила я, наблюдая, как Антония вытащила пять тампонов.
Она протянула их мне и что-то сказала, но я не услышала, поскольку только сейчас кое-что поняла.
Отсутствие тампонов не было оплошностью.
– Я просто возьму коробку. Уверена, мне понадобится больше пяти, – раздраженно произнесла я, но злилась вовсе не на Антонию. Я знала, что она лишь выполняла его приказ.
Антония замерла, а потом глубоко вздохнула.
– Я принесу тебе все, что потребуется, Айви. Стоит только попросить. Но... – она снова не смогла закончить фразу.
– Он хочет быть в курсе, – произнесла я. Мне стало нехорошо. Глаза наполнились слезами. Я ощутила собственное бессилие, ненависть. Ощущение будто я в ловушке.
– Сантьяго лишь мечтает завести настоящую семью. Вот и все.
Я выхватила у нее из рук тампоны.
– Тогда во время доклада проинформируй его, как я счастлива, что у него не вышло, – я отвернулась, вытирая лицо тыльной стороной ладони, чтобы избавиться от идиотских слез, вызванных новым унижением. Но чего я ждала? О чем думала? Что Сантьяго мучился после того, как отвез меня в резиденцию «Общества»? Сожалел о той ночи, когда заставил меня ползти на четвереньках обнаженной так, чтобы все могли меня видеть? Я даже не знала, кто там находился. Кто видел, как мой муж вел меня, словно собаку. Трахал, подобно какому-то монстру.
«Господи».
Я его ненавидела. Ненавидела собственного мужа.
И самое плохое в том, что я этого не хотела. Что думала...
«Черт!»
Я поспешила вернуться в главную часть дома, но была вынуждена остановиться возле лестницы, когда голова закружилась. Во время месячных приступы всегда были более сильными. Я схватилась за перила и принялась ждать, пока это пройдет. Горничная подошла и спросила, все ли у меня в порядке, но я ее проигнорировала, зажмурившись и моля, чтобы приступ поскорее прошел. Но он никуда не делся, хотя я мечтала как можно скорее оказаться в своей комнате. Своей постели. Пока стервятники снова не увидели мою слабость.
– Айви! – окликнула меня Антония.
– Я в порядке! – я буквально заставила себя двигаться дальше. Из-за испарины на моей коже перила стали скользкими, но я все же пошла наверх. На это уходила вся моя концентрация. Я хотела убежать. Не останавливаться, пока не доберусь до своей комнаты и ванной, где была единственная находящаяся в моем распоряжении дверь с замком изнутри. Там я и свалилась на холодный кафельный пол, прислонившись спиной к двери и опустив голову между коленей. Глупые тампоны рассыпались у моих ног.
Айви
Большую часть дня я пролежала в постели, наблюдая за убывающем прямоугольником света на полу. Антония принесла мне еды, но я спустила ее в унитаз, лишь бы она решила, что уже меня покормила и оставила в покое. Вероятно, Сантьяго тоже будет доволен, поскольку явно получал ежедневные отчеты. А может, и ежечасные. Для этого он достаточно помешан на контроле.
Я для него – лишь тело. Тело, которое Сантьяго мог унижать, трахать, а потом использовать для рождения детей. А что потом? Чем все обернется, когда я выдохнусь?
Нет. Гадать бессмысленно, ведь он сам мне об этом говорил. Потому я итак знала.
Я повернулась, когда услышала, как распахнулась дверь. Без стука. Мерседес вошла, словно она тут хозяйка.
– Ох, до чего же ты ленива, – снисходительно произнесла Мерседес.
– Что тебе нужно? Я не в настроение играть в твои игры, – я села.
За ней вошли две женщины. Одна с сумкой, полной какой-то одежды, а вторая с небольшим чемоданчиком.
«Торжественный прием».
«Дерьмо».
– Я не пойду, – произнесла я, прежде чем она успела вставить хоть слово, а затем поднялась, чтобы пойти в ванную. Хотя мои месячные в этот раз не такие обильные, как обычно, но противозачаточный укол, как оказалось, не помог мне избавиться от боли.
– А тебя не спрашивали, – отозвалась Мерседес, просунув носок своих кроваво-красных туфель в щель, помешав мне закрыть дверь. – Неужели мой брат не упоминал об этом? Ты делаешь ровно то, что тебе говорят. Точка.
Бросив попытки закрыться от нее, я шагнула ей навстречу. В туфлях она была гораздо выше меня, потому приходилось смотреть снизу-вверх.
– Ты со своим братом можете идти ко всем чертям. У меня менструальные боли. Убирайся.
– Боли?
– Что? А ты разве не получаешь отчет о моих циклах?
– О чем ты?
Я устала бороться с ними. Сейчас я была скорее подавлена, чем зла. Да и виновником моей злости была отнюдь не Мерседес.
– Ничего. Просто уходи. Сможешь продолжить свои издевательства завтра.
– Я так не думаю. У нас только час, чтобы тебя подготовить. Так что делай там свои дела побыстрее, – оно отошла, вернувшись с сумочкой и достала оттуда баночку с аспирином, положив ее на тумбочку.
– Вот. Я даже дам тебе аспирин. Хотя ты не заслуживаешь избавление от боли.
Гнев внутри разгорелся с новой силой, и на этот раз он был направлен именно на нее.
– Да что не так с вами обоими? Я едва знала о твоем существовании, пока меня не вынудили выйти замуж за твоего брата. Чтобы я жила в этом маленьком уголке ада. Что я тебе сделала, если ты меня так ненавидишь?
Мерседес поджала губы и сложила руки в кулаки, ее взгляд потемнел. Она буквально скрежетала зубами и хотела что-то сказать, но сдерживалась.
– Тебе повезло, что между нами стоит мой брат, Айви Морено, потому что я бы не была с тобой столь нежна.