Люди с грустными лицами подходили к ним, что-то говорили под ухо, кто-то жалостливо гладил по голове, много незнакомых лиц окидывали сочувственными взглядами. Было очень страшно и одиноко. Он стоял, глухой и немой ко всему происходящему вокруг, ему страстно хотелось только одного - уйти как можно дальше от этого печального места, убежать домой в надежде встретить там прежнюю живую, любимую им маму.
Мать никто не вернул и не мог вернуть обратно. Отец после той трагедии так и не смог оправиться и ушёл в глубокий запой. Их, пятерых детей, оставшихся без присмотра родителей, бдительные государственные мужи разместили в детские дома, как выяснилось позже в разные интернаты. Он очень тяжело переживал разлуку с близкими людьми, в первое время часто плакал, забившись незаметно в угол, потом перестал и замкнулся. На неизбежное в этих местах придирки ребят научился зло огрызаться и давать сдачу, да так, что с ним боялись связываться не только ровесники, но и мальчишки постарше. На все попытки нянек и воспитателей найти ключ к сердцу он ещё больше замыкался в себя, названный с лёгкой руки детдомовской воспитательницы "волчонком", это прозвище стало его пропуском по жизни.
Глава II
Он снова взглянул в окно. Дождь уже перестал. Плотные, низко нависающие облака постепенно освобождали небосклон. На горизонте из-под багрово-сизых облаков блеснули жидкие лучи прощального осеннего солнца, рядом ярким огнем заиграли гроздья рябины. Внизу шумно захлопали двери подъездов, и пространство между дворами привычно заполнила неугомонная, затосковавшая по солнцу детвора, откуда-то из окон раздались крики встревоженных родителей - город после вынужденного безделья снова возвращался к своему привычному ритму.
Гуль, гуль... послышалось совсем рядом. Он скосил глаз и приметил чуть подальше на подоконнике любопытную картинку. Ворковали два голубка так близко, что дыхание перехватывало. Самец горделиво выхаживал вокруг самки, попеременно вытягивал, то втягивал стройную шейку и что-то нежное, наверное, очень важное шептал в невидимое ушко своей возлюбленной. Самка слушала, кокетливо склонив голову, сладко щурила глаза, и даже ему далекому от биологии человеку было понятно, здесь, под его окнами рождались великие чувства.
Странно подумал он: "Даже звери, способны на чувства. А мы люди?" Скорее всего, нет. Похоже, времена героев классической литературы безвозвратно канули в прошлое. А что теперь? Теперь всё иначе. На первое место выходят деньги, материальное благополучие, стремление жить в комфорте, а чувства, любовь отошли на третье, может даже на десятое место. Под любовью мы теперь ошибочно принимаем юношескую влюблённость, привычку жить как все, эгоистическое стремление во что бы, то не стало завладеть желаемым. Если настоящая любовь и зарождается где-то в глубине каменных джунглях современной цивилизации, то она быстро гаснет под ударами житейской рутины. А любил ли он?
После завершения учебы ему каким-то чудом удалось избежать печальной участи большинства детдомовских выпускников. Он не стал алкоголиком, наркоманом, не воровал по мелочи в магазинах, в чужих домах, не попрошайничал на переходах, не угораздило отбывать срок в местах лишения свободы. Ему удалось устроиться по рабочей профессии. Жил как вся иногородняя заводская молодёжь в общежитии. Жизнь здесь развивалась по своим законам, которые ему были привычны по будням в детском доме. Выходные, свободные от работы время с почти постоянными вечеринками, гуляньями протекала бурно, но он от всего этого старался держаться подальше. Даже с девушками, несмотря на возраст уже за двадцать, особо тесно не общался. Нельзя сказать, что они избегали его, скорее всего, наоборот. Высокий брюнет со жгучим взглядом и аскетичной внешностью привлекал противоположный пол. Он панически боялся "этих самых близких отношений" вообще, с любыми людьми. Подруги девчонок друзей по общежитии, девушки-коллеги по работе охотно флиртовали с ним, но все они завершились ничем, за исключением одной.
Звали её Лена. Встретились они банально на одной из вечеринок рабочей молодёжи, куда его затащили, несмотря на упорное сопротивление ребята, соседи по комнате. Вечер начинался как обычно с шуток, разговоров у застолья. Она весь вечер была рядом за одним столом. Искоса, мимолётным взглядом отмечал необычно милую для девушек её круга красоту и женственность, но прекрасно помня результаты прежних романов, особых иллюзий на что-то значимое с ней не строил. Однако уже через некоторое время в его настроении неосознанно произошли перемены, словно там внутри хитрый и таинственный механик "щёлк" и включил рубильник.
За весь вечер, кроме дежурных фраз, они даже особо не общались, пока....Зазвучала медленная мелодия, присутствующие стали расходиться по парам, за столом остались они и ещё несколько молодых людей без своих половинок.
- Не хотите, ли пригласить девушку на танец, - она иронично взглянула на него сквозь густые и длинные ресницы.
"Она прекрасна, - не удержался он. По телу прошёл лёгкий разряд.
- Разрешите, - хрипло выдавил он, страшно, ругая себя за неотёсанность.
- А вы всегда такой стеснительный? - спросила она, уже кружась в танце.
- Вовсе нет, - нарочито сердито буркнул он.
Чувство неловкости нарастало. Она снова глубокомысленно взглянула. Лёгкой тенью скользнула по лицу многозначительная улыбка и спряталась в глубине длинных ресниц.
- Лена, - представилась она и обезоруживающе улыбнулась.
По телу распространялись неожиданные приливы тепла и новые порции неловкости. "Какой же я дурак, каким болваном кажусь ей, - продолжал терзать он себя.
- Серега...то есть Сергей, - осипшим голосом сумел выдавить.
"Она считает его, наверное, за неотёсанного мужлана, - с досадой мелькнула мысль. Он не узнавал себя. С ним творилось что-то неведомое, незнакомое ранее. "Господи, он же зрелый мужчина уже за двадцать, а млею перед девчонкой, которой походу не было и восемнадцати, как сопливый пацан-малолетка, - обескуражено ругал себя.
- Пойдёмте.
- Куда? - неожиданно очнулся от мыслей.
- За стол, - ответила она, - танец уже закончился, - и снова улыбнулась милой улыбкой.
"Опять, в который раз в глупом положении, - с досадой подумал и послушно направился к столу.
***
Дальнейший вечер он сидел как на иголках и с ужасом ожидал окончания вечеринки, но ситуацию снова разрешила сама Лена.
- Серёжа, не проводите меня домой? - просто попросила она, - я живу в другом конце города, а теперь уже поздно.
Бездонный омут больших и синих глаз испытывающее остановились на нём. "Океан, ну и пусть, - мелькнула обречённая мысль. Он непослушными ногами подошёл к ней, словно, заворожённый, продолжая утопать в её глазах, подставил руку, она с благодарностью просунула туда крошечные ладони и, наконец, к его великому облегчению вышли на улицу.