- Видел я одну гражданскую войну, - тихо произнес Делакруа, - но ваша совершенно на нее не похожа. Самураи режут друг друга среди бела дня, где-то доходит до настоящих сражений, а крестьяне как ни в чем не бывало пашут землю и даже глаз не поднимают, когда рядом с их полями дерутся люди.
- Привыкли, - объяснил я. - Эта страна не знает мира тысячи лет, самураи режут друг друга, порой без всякого повода, для того, чтобы выяснить кто сильнее, дайме воюют за власть и титул сегуна, а для крестьян ничего не меняется, они как работали, так и работают.
- Не понять мне вас, - вздохнул Делакруа, - никогда.
- А мне - вас. Мы живем слишком далеко друг от друга. Но мы слишком отдалились от темы, мне надо искать новых союзников для клана и всего движения.
- Я тут достаточно давно и могу сказать, что недовольных режимом, - сегунат он у вас называется, так? - в этой провинции предостаточно. Но беда в том, что об этом только болтают, спьяну и шепотом. Все слишком боятся этого Ёсино, сам видел, стоит его людям пройти по улице, как все замолкают и опускают глаза.
- И к людям просто так не подойти, - продолжал я излагать невеселые мысли, - все во всех видят шпионов и провокаторов сегуната.
- Довольно о грустном. Надо думать, что нам делать.
Но что-то никаких мыслей в голову не приходило. По крайней мере, более-менее толковых.
Ёсино Ран не первый год верой и правдой служил сегунату. Он был мастером своего дела - а именно розыска всяческих шпионов и предателей. И вот теперь, когда во вверенный его "заботам" город прибыл очередной подозрительный тип (такамо, носящий гаидзинское платье), Ран тут же навел о нем справки, отослав о нем весть в Химэндзи. Еще до того, как получить ответ, странный тип подтвердил его подозрения. Он встретился с единственным гаидзином, живущим во всем провинции, загадочным человеком по имени Виктор Делакруа, в отношении которого Ран не сомневался - шпион гаидзинов. Значит, с ним пора кончать.
- Ран-доно, - раздался голос юного Сейсиро, - я хотел бы поговорить с вами.
Оторвавшись от мыслей Ран поднял голову и кивком пригласил парня садиться.
- О чем ты хотел поговорить со мной? - поинтересовался он.
- О Тахаре Кэндзи, - ответил Сейсиро, - том человеке, что одевается как гаидзин. Я давно знаю его, он учил меня обращаться с оружием. Он очень хороший человек.
- Может быть и так, - кивнул Ран, - вот только он все время проводит с Делакруа. А значит, он - шпион, как и сам Делакруа. Сейчас такое время, что...
- Я не верю в это, - отмахнулся Сейсиро. - Этого просто не может быть!
- Может и нет, - не стал спорить Ран, - но подозрений в шпионаже - достаточно. Тем более, пора покончить и с этим Делакруа, слишком долго я терпел его.
- Но, Ран-доно, - попытался вновь возразить Сейсиро, но Ран оборвал его коротким жестом, недвусмысленно дающим понять - разговор окончен.
Сейсиро вышел из комнаты, занимаемой командиром их оперативной группы, и прислонился затылком к холодной стене дома, где жили они все. Он только сейчас осознал всю тяжесть гражданской войны - где приходиться делать выбор, вроде предстоящего ему. Выбор между долгом и преданностью старому другу и учителю.
Проснулся я от того, что на лицо мне легла ладонь, плотно закрывая рот. Я дернулся, потянувшись к рукоятке тати, лежащей рядом с татами, но она была перехвачена неизвестным нападающим. Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Делакруа.
- На нас вышли правительственные агенты, - едва слышным шепотом произнес он.. - Они сейчас окружают дом, готовятся ударить.
Я моргнул, давая понять, что мне все ясно, и Делакруа убрал ладонь от моего лица. Поднявшись, я быстро натянул штаны, набросил куртку, обулся и пристегнул тати. Делакруа был также полностью одет, в руках у него был длинный меч (материковый) с черным клинком. Интересно, откуда он у него, раньше я этого клинка при нем не видел, да и только что он одной рукой зажимал мне рот, а другой перехватывал запястье.
Но думать об этом было некогда, я выхватил тати и последовал за адрандцем. Тот вполне уверено шагал по длинному коридору гостевого дома, где мы жили теперь вместе. Фонари на его пути гасли сами собой и мне становилось жутковато, а вот сам Делакруа этого похоже и не замечал. Что же за гаидзин повстречался мне?
Мы уже были у самого выхода из гостевого дома, когда двери его вылетели под ударом ноги, на пороге возник из ночной тьмы самурай. Быстрым движением руки Делакруа снес целую секцию стены.
- Беги, Кэндзи, - бросил он мне. - Я сам найду тебя позже.
И он шагнул навстречу самураю. Тот отвесно рубанул его сверху вниз, но Делакруа ловко парировал удар, отвел клинок ошалевшего самурая (не привыкли у нас к материковому фехтованию) в сторону и молниеносным выпадом пронзил горло. Я же тем временем выскочил в дыру, проделанную им с такой легкостью, и бросился прочь от гостевого дома, мельком пожалев о том, что заплатил вперед за несколько недель.
Дорогу мне преградили двое. Самураи с копье и мечом. Я на бегу выхватил из-за пояса пистоль (с ними я не расставался никогда, как и с тати) и выстрелили в копейщика. Тот покачнулся и осел на землю, а второй самурай бросился на меня. Прятать пистоль времени не было, поэтому я просто увернулся от вражеской катаны и изо всех сил врезал самураю по голове рукояткой пистоля. Он покачнулся, но на ногах удержался, я отпрыгнул от него, быстренько засовывая пистоль за пояс и перехватывая, наконец, тати обеими руками. Теперь можно и пофехтовать немного.
Я замахнулся на качающегося после моего удара самурая, но тут луна высветила его лицо. Это был Сейсиро, хотя узнать его сейчас, когда по лицу его текла кровь из разбитой головы, было достаточно тяжело. Проклятье! Ну не мог я ударить его, хоть и достаточно много думал об этом. Сейсиро снова покачнулся и осел на землю, видимо, потерял сознание. Оно и к лучшему, не стал бы я бить его всерьез, а вот относительно его - не уверен.
Я просился бежать дальше.
Первые в этом году заморозки угробили в один миг все труды Кэнсина. Растения погибли, едва проклюнувшись сквозь слой земли, а те, что еще не выбрались, так и не смогли пробить мерзлого панциря. Томоэ не стала утешать юношу, да тот и не унывал особенно.
- Возьмусь за дело весной, - весело сказал он, очищая огород от мертвых растений, - как и положено всем нормальным крестьянам.
Они сидели у огня, греясь. Томоэ сама не заметила, как прижалась всем телом к Кэнсину. Для тепла. Но после она поняла, что ей это нравиться. С Рики она никогда не была так близка. Кэнсин запахнул на ней полы своего теплого кимоно, обнимая руками. Она положила ему голову на плечо. Так удобнее.
Томоэ продолжала увещевать себя, что все, что она делает - никоим образом не проявление каких-либо чувств. Все это только для удобства, для тепла... Но тут щека ее коснулась щеки Кэнсина, а после губы словно сами собой нашли губы Кэнсина. Они уже смогли остановиться...
Я очень пожалел, что не прихватил с собой теплого плаща. За несколько часов, что провел на улицах города, до встречи с Делакруа, я успел промерзнуть до самых костей. Адрандец нашел меня приплясывающим на одной ноги и хлопающим ладонями по плечам. Он где-то сумел раздобыть отличный длинный плащ, в который я поспешил завернуться.
- Не спрашивай меня о том, что произошло в гостевом доме, - сразу же заявил Делакруа. - Это слишком долгая история и к нынешним событиям отношения не имеет. Я на твоей стороне и хочу как можно скорее покинуть Такамацу.
Я лишь пожал плечами под плащом. В конце концов, у каждого есть право на свои тайны.
- Баал с ним, как говорят у вас, - бросил я, - мне нет дела до твоего прошлого. Надо думать, что нам делать прямо сейчас.