Вот теперь ошибку совершил он. На улицу я без пистолей никогда не выходил. Я выхватил их из-за спины и направил на замершего убийцу.
- Еще шаг - и ты покойник, - спокойно (как всегда в минуту смертельной опасности) произнес я. - Будь у меня еще тандзю я бы показал тебе как хорошо стреляю.
- Мерзкое оружие, - заклеймил убийца. - Мужчины должны сражаться с помощью добрых клинков, иначе они - лишь жалкая подделка, изображающая мужчину.
- Кто бы говорил? - раздался вдруг знакомый голос Делакруа, в котором звучали иронические нотки. - Я всегда считал, что настоящий мужчина, Яси, должен спать с женщиной.
- Это мое личное дело, - отмахнулся убийца по имени Яси. - А ты, незнакомец, знающий мое имя, просто завидуешь моей популярности у юношей.
Делакруа, стоявший за спиной Яси, держа на его плече конец клинка своего черного меча, усмехнулся:
- Вот уж чему никак не завидую, поверь мне.
Яси решил, что достаточно отвлек противника разговорами, он начал быстрый разворот, замахиваясь ятаганом. Я тут же выстрелил в него, чуть сместив ствол пистоля. Пуля пробила правую руку Яси - убийца дернулся, не завершив разворот, зажал рану левой ладонью. Ятаган с глухим стуком упал на порог.
- Спасибо, - кивнул Делакруа. - Теперь можно поговорить с Изанаги-доно по душам.
- И все-то ты про меня знаешь, - прошипел Яси, скалясь от боли.
Он топнул ногой, раздался щелчок и он махнул ногой. В лучах фонарей сверкнуло короткое лезвие, торчащее из правой сандалии Яси. Делакруа переступил, словно исполняя некий сложный танец, кулак его врезался под дых убийце. Тот буквально повис на его руке словно тряпичная кукла. Делакруа взял его за волосы и поднял голову Яси (куда при этом делся его черный меч - не могу понять), отпустил ему несколько хлестких пощечин.
- Ну что поговорим, Изанаги-доно, - усмехнулся Делакруа (только теперь я понял, что он разговаривает на чистейшем такамо без малейшего акцента, хотя до того мы говорили исключительно на адрандском), - или как?
- Не о чем нам говорить, - плюнул ему в лицо кровью (а Делакруа его приложил сильнее чем мне казалось) Яси.
- Это тебе сейчас так кажется, - усмехнулся Делакруа, - когда я возьмусь за тебя всерьез, ты будешь орать все что знаешь, лишь бы я прекратил.
- Давай-давай, - сладким голоском пропел Яси, - начинай. - И тут же захлебнулся криком, из носа и ушей его потекла кровь.
- И это только начало, - столь же сладким голоском пообещал Делакруа.
Я лишь краем глаза успел заметить маленький предмет, упавший на землю у ног адрандца, как раз под болтающимися в воздухе пятками Яси. Взрывом несчастного убийцу подбросило на несколько футов (мне на ум вновь пришла ассоциация с тряпичной куклой), Делакруа швырнуло наземь. Это последнее, что я видел, - мгновение спустя все вокруг заволокло едким дымом. Я закашлялся, выронив тандзю, меня душил кашель, не смотря на то, что я зажимал лицо рукой. Кто-то ухватил меня за плечо и вытащил из дымового облака. Когда я смог хоть что-то видеть, то понял, что был не кто иной как Делакруа.
Этот человек удивлял меня все больше и больше. Я начал сомневаться, а человек ли он?
Мысль о том, что надо вернуть дневник на место заставила Кэнсина подняться на ноги. Ему отчего-то понадобилось положить его обратно в стол - иначе Томоэ расстроиться, узнав, что он читал его без спроса. В то, что Томоэ - по сути его враг, шпион Токугавы и пришла, чтобы ослабить его, лишить должной концентрации, необходимой хитокири. И ведь со своей задачей она справилась. Но ничего из этого не интересовало Кэнсина, он шагал обратно в дом, не глядя по сторонам. Положив дневник обратно в ящик, он только тогда заметил клочок бумаги, лежавший на столешнице.
"Не ищи меня, - было написано на ней, - я не могу больше быть рядом с тобой. Прости меня, Кэнсин" Почерк был тем же, что и в дневнике. Но ниже совершенно другим почерком, человека больше привыкшего к рукоятке меча, нежели писчему стилу, была сделана короткая приписка: "Томоэ твоя у нас. Хочешь увидеть ее еще раз ищи в первом доме по Северной дороге".
Кэнсин смял эту записку в кулаке и вышел из дома.
Яси пришел в себя через несколько часов после поединка с такамо, одевавшимся как гаидзин. Он открыл глаза, непонимающе огляделся. Он лежал на полу в небольшой темной комнате, единственным источником света была маленькая лампадка в углу - в круге тусклого света от нее Яси увидел фигуру сидящего человека.
- Не вставай, - произнес тот. - Ты еще слишком слаб взрыва. У тебя сломана левая нога и почти все ребра, выбито несколько зубов и все внутренние органы серьезно повреждены. Плюс к этому кто-то очень грубо покопался в твоих мозгах и чудо, что ты не остался идиотом.
- Кто ты? - прохрипел Яси, слова давались огромным трудом, да и вообще дышать было сложновато.
- Сайто Иэмицу, - ответила фигура. - Я - гэнин ниндзя Кога, мои люди спасли тебя.
- Зачем? - Не смотря на то, что каждый вдох давался Яси дикой болью, и он, в принципе, знал ответ, не задать этого вопроса он просто не мог.
- Присоединяйся к нам, - был ответ, - у тебя неплохие навыки для убийцы, такие люди нужны мне.
- Особого выбора у меня, - Яси перевел дыхание и продолжил, - как и я понимаю, нет.
- Выбор есть всегда, - усмехнулся Иэмицу, поднимаясь на ноги.
Вдова, приютившая нас, влила мне в горло некое жуткое пойло, взорвавшееся в теле не хуже недавней маленькой пороховой бомбы. Однако оно в миг привело меня в себя - прошел кашель и глаза перестали слезиться. Я поднялся на ноги, не смотря на укоризненный взгляд вдовы, которым она одарила меня. Делакруа стоял у входа в комнату, куда притащил меня с улицы, и также всем видом демонстрировал мне, что надо еще оставаться на татами.
- Этот дым был не так прост, как кажется, - произнес он. - В нем был яд, правда я вовремя вытащил тебя из облака.
- И не такое переживали, - отмахнулся я, набрасывая на плечи куртку и плащ. - А ты отлично понимаешь, что задерживаться здесь нельзя. За нами могут прийти еще люди. К тому же, мне надо проведать одного своего знакомого в провинции Тори. Вот только где бы достать лошадей?
- Лошади будут, - отмахнулся Делакруа, - они домчат нас до Тори еще до рассвета.
Распрощавшись с вдовой, которая продолжала так же укоризненно глядеть на меня, но не сказала ни слова против, мы зашагали в воротам города. На полпути нас перехватил Лизука. Он выступил из ночной тьмы, заставив Делакруа выхватить черный меч (снова из воздуха!). Адрандец прошептал что-то, но я не расслышал слов.
- Что стряслось, Лизука? - спросил я, стараясь унять нервную дрожь.
- Я нашел шпиона Токугавы, - ответил он. - Это Томоэ, та девица, что Кэнсин притащил к госпоже Масако.
- И чего ты хочешь от меня? - поинтересовался я. - Шпионом, кажется, Ёсио-доно поручил заниматься тебе, не так ли?
- Ты должен прикрывать Кэнсина, - не остался в долгу Лизука, - а на него уже вышли ниндзя Кога.
- Тогда нам стоит поторопиться, - бросил я. - Где там твои лошади, Делакруа?
Адрандец усмехнулся и коротко свистнул. Через секунду из тьмы вышли три здоровенных вороных жеребца, уже полностью оседланных и взнузданных. Ни слова не говоря, я вскочил в седло (я привык уже к странным вещам, творимым загадочным адрандцем), Лизука все же промедлил мгновение - неизменная выдержка изменила обычно невозмутимому главе убийц.
Кэнсин шагал по рыхлому снегу Северной дороги. Он словно бы находился в двух разных местах - телом в лесу, на Северной дороге, душой и мыслями - с Томоэ. Он вспоминал эпизод за эпизодом их недолгую совместную жизнь, от знакомства до вчерашнего дня.
- Я... Я не враг тебе... Не враг.
Он шагал дальше, вспоминая и вспоминая...
- У тебя столько книг. Ты много читаешь?
- Просто на них удобно спать.
Человек в черном буквально вылетел из кустов, в руке его сверкнул клинок. Тело Кэнсина среагировало раньше разума. Он выхватил меч, парировал молниеносный выпад противника, ответил ему столь же быстрым ударом. Ниндзя пролетел мимо, скрывшись в голых придорожных кустах, точнее за высоким сугробом. Он припал к земле, оттянул полумаску, скрывавшую нижнюю часть лица (оказалось, что он довольно молод, хотя этого никто не видел в просыпающемся лесу), надсадно кашляну - на снег пролилась кровь. Он и не заметил как именно и, главное, когда успел задеть его мальчишка со шрамом. По левому боку ниндзя начала растекаться боль, кимоно пропитывалось кровью. Юноша понял, что не протянет больше нескольких минут с таким ранением, значит, пора показать противнику первый из "сюрпризов" (как назвал их Иэмицу), приготовленных специально для него.