Выбрать главу

Чоушу Ёсио сидел напротив Химуры Кэнсина и внимательно слушал его. Он не мог понять юного самурая, потерявшего возлюбленного, сам дайме был женат (как ни странно, по любви) и счастлив в браке.

- Я понял, что мой учитель, Сейдзюро-доно, был прав, - закончил свою повесть Кэнсин. - Убивая людей, я не смог защитить самого дорогого для меня человека. Я был глупцом, когда покинул его, я наговорил ему гору глупостей, но в одном учитель не был прав - он не был глупцом, когда взял меня в ученики.

- Значит, ты покидаешь меня, - более утвердительно, нежели отрицательно, произнес Ёсио, - и возвращаешься к своему учителю.

- Нет, - совершенно неожиданно для молодого дайме покачал головой Кэнсин. - Я остаюсь и продолжу убивать людей для вас и ва... - он осекся, - нашего дела. Однако после того, как власть вернется в руки микадо, я покину ваши ряды и никогда более не отниму жизни у человека. Но пока, я стану убивать, чтобы приблизить то будущее, в которое верите вы и наступления которого так желаю я. Я не сумел спасти Томоэ, убивая врагов, значит я стану убивать ради будущего.

"Это слова не восторженного мальчишки, - подумал Ёсио, - каким я помню его всего несколько месяцев назад, но человека, заглянувшего в самые глубины Подземного мира. А, может быть, всего лишь внутрь себя. Что же он там увидел?"

У Лизуки были все основания быть довольным жизнью. Он провернул самое крупное в его жизни дельце, вывел ниндзя Кога на Кэнсина, сдал Синсэнгуми дом госпожи Масако и ловко вывел себя из-под удара. Этот глупец Кэндзи (одевается как гаидзин, вот и стал таким же тупым, как и они) считает его мертвым, а значит, можно ничего не опасаться.

- Эй, - бросил он темной фигуре, загораживавшей ему выход из переулка, по которому шагал бывший глава убийц клана Чоушу, - отойди с дороги. - Лизука положил ладонь на рукоять меча. - У меня сегодня слишком хороший день, чтобы портить его твоей смертью.

Шпион не придал особого значения маленькому язычку пламени, вспыхнувшему где-то на уровне живота темной фигуры. Он даже не связал его в той болью, что рванула его грудь. Он так и не понял, что же его убило.

Лизука упал на землю. Я подошел к его трупу, на ходу пряча пистоль в за пояс. Шпион Токугавы был еще жив, когда я склонился над ним. Левая рука его так сильно сжала бумажный кошелек, что пальцы разорвали его и на землю выкатились золотые монеты. Я не прикоснулся к этому золоту - полученное за предательство или шпионаж, оно не принесет счастья, ибо проклято теми, кто умер по вине Лизуки - бывшего начальника хитокири клана Чоушу.

Глава 8.

Я пнул камушек и тот, издав бульк, канул в воду. Отличное место для предстоящего сражения и погода самая подходящая. Я поднял глаза к небу и был вынужден прищуриться и прикрыть лицо рукой - солнце светило очень ярко.

- Командующий Сего вызывает вас, - подбежал ко мне молодой солдат - вестовой Иидзимы Сего.

Я кивнул и зашагал к холму, где расположил свои части (тяжелую кавалерию) Сего, командующий войсками патриотов, точнее клана Чоушу.

Вот уже два с лишним года на островах Такамо идет подлинная гражданская война. Страна разделилась на два лагеря и начались боевые действия, лишь Химэндзи они обошли стороной (там продолжались уличные схватки с Синсэнгуми). У купцов из Страндара были куплены винтовки более нового образца, нежели те, какими владели солдаты сегуната, и меня поставили обучать стрелков, а позднее и командовать ими. По этой причине я давно не видел Кэнсина, воевавшего в где-то на севере, наши пути с ним давно не пересекались, и Делакруа - тот все больше торчал в Химэндзи, ведя некие тайные переговоры с заграничными купцами, а через них - с правительствами их стран (на этом поприще он, видимо, преуспел куда больше меня).

- Пускай твои стрелки прикроют атаку моей конницы, - произнес Сего. - Я ударю прямо с этого холма и сброшу этих поганцев в воду.

- Нам нечем разрушить второй мост через реку, - покачал я головой. - Враг попросту зайдет нам во фланг, а мои стрелки не продержатся и пяти минут против войск Токугавы. Не забывай, они всего лишь крестьяне, которые умеют стрелять из винтовок, против нас же будут опытные, закаленные во многих поединках самураи.

- Что же ты предлагаешь? - поинтересовался Сего. Не смотря на вспыльчивый характер, он был великолепным полководец и прислушивался к моим словам, когда дело касалось использования стрелков в бою.

- Винтовки прицельно бьют где-то на сто футов, в то время как дайкю- едва ли футов на тридцать, - пустился я в объяснения. - Пороха у нас достаточно, так что мост я со своим отрядом смогу удерживать хоть от всей армии сегуната. Форсировать его у противника не выйдет.

- Допустим, - кивнул Сего, - но как быть мне без прикрытия? Как мне проехать эти твои тридцать футов под огнем сегунатских лучников. От моей кавалерии не останется и следа - нас просто перестреляют с того берега. Не забывай, у противника троекратное преимущество.

- Думаю, ты сумеешь использовать стратегию противника против него же, - усмехнулся я. - Они ведь первыми погонят через мост простых асигару, на убой.

- Думаешь, мне снова удастся опрокинуть их лихой атакой и смешать ряды врага, как тогда, при Масанигэ. Я бы не стал полагаться на удачу снова.

- Делай, как считаешь нужным, - пожал плечами я, - однако я считаю, что только атака тяжелой кавалерии сможет спасти ситуацию. Кобунго двинул на нас элиту своего клана, у него почти нет копейщиков - одни только асигару - самураи вооружены, в основном, нодати и дайкю, а конницы - вовсе нет. Не самый лучший расклад для переправы через реку.

- Это немыслимый риск, Кэндзи, - усмехнулся Сего, - но боги благоволят смелым, отчаянным и сумасшедшим.

Мы пожали друг другу руки и я двинулся обратно к мосту, около которого расположились мои стрелки. Две сотни вчерашних крестьян с земель клана Чоушу, согнанных с родной земли и кое-как обученных стрельбе из винтовки (поначалу они пугались одного вида выстрела, крича что бог грома гневается на них), им придется останавливать атаку элиты клана Язаки, славящегося на всю Такамацу своими мечниками (по счастью, не конницей, иначе от нас не осталось бы и следа). Главное, не довести до рукопашной, тогда шансов не то что победить - выжить, практически не останется. Значит, надо использовать нашу позицию по максимуму.

- Эй, Кай! - окликнул я одного из своих десятников. - Бери половину солдат и двигай вон туда.

- Не понял? - удивился тощий, как жердь, крестьянин. - Зачем мы делимся?

- Так надо, - отмахнулся я. - Шевелись, давай! Время уходит. Будете следить за нашими перестроениями и повторять их.

Кай изумленно пожал плечами, однако противиться приказу не стал и бегом бросился исполнять его. Вскоре сотня человек отделилась от отряда и заняла позицию справа от моста, тогда как я с остальными остался слева. Я плюхнулся на землю и вытянулся во весь рост. Однако отдохнуть мне, конечно же, не дали. Тут же подошел Сино - один из оставшихся со мной десятников.

- Зачем мы разделились? - спросил он.

От него было не отделаться простым рыком, он был не простым крестьянином, а сыном самурая, мечтающим о славе и военной карьере. Юноша со всей страстью, доступной лишь в его возрасте, постигал военную науку, как на поле боя, так и постоянно донимая меня, приходилось объяснять буквально каждое свое действие. Очень хотелось послать его куда подальше, но не обижать же мальчика.

Я сел и начал чертить палочкой по земле.

- Смотри. - Я провел прямую линию и две, лежащих примерно под сорок пять градусов к ней (получилось что-то вроде стрелы, как ее рисуют дети). - Это мост, - (длинная линия), - это - мы, - (две покороче). - Таким образом мы сможем обстреливать врага не в лоб, но с флангов и одновременно с двух сторон, что существенно увеличит их потери.