Мальчик не мог после точно вспомнить сколько времени простоял за той злополучной занавеской, но когда он пришел в себя, то первым делом бросился к телу отца. Конечно же, тот был мертв. Тогда Сейсиро подобрал катану, принадлежавшую Аоки, и молча, про себя поклялся, что когда-нибудь она отведает крови убийцы.
"Теперь пришло время держать эту клятву", - подумал Сейсиро, крепче стискивая рукоять того самого меча.
Дзюбей замер. Здесь, на полном всяческих опасностей Ритэн-Ке, наемнику было довольно и тени звука, чтобы насторожиться. Тем более, если этот звук очень напоминал выстрел тандзю. Следом до слуха наемника донеслись более характерные для островов Такамо звуки - звон стали и воинственные выкрики.
- Любопытство кошку сгубило, - попытался урезонить сам себя Дзюбей, но ноги уже несли его в сторону, откуда донеслись выстрел и звон стали.
Он обнаружил на небольшой лесной полянке молодого самурая в темно-синем кимоно и серых хакама, отбивающегося от нескольких женщин, вооруженных камами на коротких рукоятках и вакидзаси. Парочка их уже валялась на траве - одна зарубленная, а вот другая - как ни странно, застреленная. Отчего-то эта картина напомнила Дзюбею о заварушке с "золотом Асикаги". Был там один тип, тоже все стрелять любил.
Размышлять дольше Дзюбей посчитал неуместным. Он спокойно подошел к сражающимся и в своей обычной манере громким голосом поинтересовался:
- Помощь не нужна?!
Все замерли на мгновение, недоуменно уставившись на возникшего словно из ниоткуда человека в соломенной шляпе и с мечом в ножнах, переброшенных через плечо. Наемник слегка кивнул всем сразу, тронув пальцами край шляпы.
- Так помощь не нужна? - снова поинтересовался Дзюбей.
- Кому? - удивилась одна из женщин.
- Одному мужчине справиться с тремя женщинами сразу - весьма непросто, - улыбнулся Дзюбей. - Я обращаюсь к нему.
- Твоя любая из них, - усмехнулся парень в синем кимоно, делая приглашающий жест обнаженной катаной.
- Благодарю, - кивнул Дзюбей.
Опомнившиеся женщины вновь кинулись в атаку, но теперь две из них противостояли наемнику и лишь одна самураю. Выбор их объяснялся крайне просто - самурай был вымотан схваткой, в то время как вновьприбывший оказался для них "темной лошадкой".
Дзюбей отступил на полшага, приняв первые удары на ножны, специально для этого проложенные сталью, тут же обнажил катану, крутнулся вокруг себя и полоснул для пробы на уровне животов женщин. Те легко увернулись, но кое-что заметить Дзюбей смог. Как и многие (да почти все) воины островов Такамо эти две женщины не слишком ловко сражались в паре, немного мешая друг другу.
Дзюбей прыгнул вперед, как раз между ними, так что клинки кама и вакидзаси мелькнули буквально у самого лица наемника, глухо клацнув друг о друга, на мгновение сцепившись. Женщины замерли на мгновение и его Дзюбею хватило с лихвой. Стоявшую слева от него наемник ударил ножнами в бок, заставляя согнуться, в горло второй вонзился клинок катаны. Чтобы не терять времени, освобождая его, Дзюбей выхватил из разжимающихся пальцев умирающей вакидзаси и коротким движением прошелся им по горлу так и не успевшей прийти в себя после удара в бок противницы.
Освободив все же клинок своего меча, Дзюбей повернулся к самураю в синем кимоно и последней из воинственных женщин. Та, однако, была уже мертва, а самурай стоял, прислонясь спиной к дереву и чистил клинок своего меча о лоскут, отрезанный от одежды его противницы.
- Кому же я помог? - поинтересовался Дзюбей, занявшийся тем же.
- Сакаки Юсиро, - представился самурай, убрав катану в ножны.
- Кирияма Дзюбей, - кивнул в ответ Дзюбей, проверяя хорошо ли очистил клинок от крови. - Что это за озверевшие женщины, а? Так кидаться на мужчин.
- Они были жрицами какой-то богини, чей храм находится в замке Тенгэн, - ответил назвавшийся Юсиро. - Теперь они служат Злодейскому трио, захватившему этот замок.
- Совсем, видимо, озверели без мужчин, - усмехнулся Дзюбей.
Юсиро посмотрел ему в глаза, но ничего не сказал, довольно невежливо повернулся спиной и вскоре скрылся среди деревьев.
- Мог бы и спасибо сказать, - бросил ему вслед Дзюбей, забрасывая меч обратно за плечо и поворачиваясь в противоположном направлении.
Что-то подсказывало наемнику, что этим грубияном он еще встретится.
Мы покинули Зэген на следующее после разговора утро, расплатившись с хозяином гостевого дома. Было невозможно жарко, мне казалось, что я весь истеку потом еще до полудня. Дорога наша лежала на запад, к замку Тенгэн, и я чувствовал, что она будет далеко не столь легкой, как представлялось мне в Химэндзи. По слухам остров был не только наводнен насильниками, убийцами, разбойниками и ронинами всех мастей, но и еще люди вполголоса шептались о некоем ночном убийце, жестоко рас справляющемся с калеками и уродами. В былое время с ним бы покончили в течении нескольких дней, однако при царившем на острове беззаконии убийства могли продолжаться вечно.
У меня была еще одна причина уйти из Зэгена. В город приехал отряд правительственных самураев, возглавляемый ни кем иным, как моим старым знакомым юным Куки Сейсиро.
- До замка идти дня два, - произнес Делакруа, вглядываясь в смутные очертания замка, - однако пройти их нам будет нелегко. Слишком много всякого сброда шляется тут.
- Они могут стать для нас сущим кошмаром, - буркнул я.
- Могут, - кивнул Делакруа, - но не станут. Звери имеют приятное качество вцепляться друг другу в глотки. В то время как люди движутся к цели, минуя все препятствия.
- Ты считаешь всех собравшихся на этом острове дикими зверями? - удивился Кэнсин.
- Возможно не все они звери, - пожал плечами Делакруа, - но, к примеру, те, кто напал на тебя тогда, в Зэгене, по-твоему, были людьми.
- Может быть, не совсем, - задумчиво произнес Кэнсин, - однако и совсем уж зверьем их считать нельзя.
- Отчего же? - вмешался я в их беседу. - Бывает такое время, когда в людях просыпается звериное начало, недаром же наши воины до сих пор носят звериные маски-мэмпо. Я своими глазами видел как воины, блистательные и благородные в мирное время, обращаются в демонов или диких зверей во время сражения.
- Но ведь вне сражения они остаются людьми и это не дает никому права приравнивать их к зверью.
- Сейчас и здесь творится полное беззаконие, что делает его в чем-то подобным полю боя, обнажающему подлинную сущность человека. Да и сражаются тут едва ли каждую минуту. - За расслабленной походкой Делакруа угадывалась настороженность воина готового к бою в любую минуту.
- Что можешь сказать мне? - усталым как обычно голосом поинтересовался Оборо у Аоки.
Последнего до крайности раздражала эта манера старого предводителя их Злодейского трио, да и сам он раздражал Аоки.
- Отребье со всех островов стекается к нам, - бросил Тоума, не стараясь скрыть презрения к тем людям, которыми командовал. - Если их паломничество будет идти теми же темпами, в остальной стране скоро установятся мир и покой.
- Ценю твое чувство юмора, - прохрипел старик, удобней устраиваясь в кресле, которого не покидал с пор как Злодейское трио захватило замок Тенгэн и сам он подчинил живших там жриц забытой богини, хранительниц чьих-то гробниц. - Однако...
Договорить он не сумел. Его прервал страшный вопль, раздавшийся из запертой снаружи комнаты.
- Скоро эти гробницы наконец изменят Микото окончательно, - проскрипел Оборо, - и тогда мы начнем наш мятеж.
- Время подходящее, - кивнул Аоки. - У нас довольно отребья, которое можно без жалости пустить под нож, но, с другой стороны, оно готово умереть за те деньги, что им платим. В стране идет подлинная война - и Токугава, и патриоты достаточно ослабели, достаточно одного удара... - Он замолчал, пережидая очередной крик из комнаты, запертой снаружи. - Власть Токугавы рухнет, Мэйдзи мы утопим в крови, если нужно. У нас будет новый император, Оборо, и новый сегун.