- Вашей королевы?
На мгновение он нахмурился.
- Если хотите знать, Белински сказал мне, что это вы убили Тродл Браунштайнер. Он был настроен очень решительно, и моя личная заинтересованность в Тродл не имела для него особого значения. Это так, я знаю. Он убил бы ее без колебаний. Но вы... Один из моих людей в Берлине проверил данные о вас в Архивном центре США. Вы сказали правду - никогда не были членом партии. Подтвердилось и все остальное: ваш рапорт о переводе из СС, например. Вас же за это могли расстрелять. Видимо, вы сентиментальный глупец. Но убийца?.. Скажу вам прямо, герр Гюнтер: мой разум говорит, что вы не убивали ее, но я должен знать это твердо.
Он в упор уставился на меня своими бледно-голубыми глазами, но я не дрогнул и не отвел взгляда.
- Вы убили ее?
- Нет.
- Вы ее сбили?
- Машина была у Белински, а не у меня.
- Хотите сказать, что вы не участвовали в ее убийстве?
- Более того, я собирался ее предупредить.
Порошин кивнул:
- Да, у меня нет сомнений, вы говорите правду.
- Слава Богу.
- Вы правильно делаете, что благодарите его. Если бы я почувствовал ложь, не задумываясь, убил бы вас тоже.
- Тоже? - Я нахмурился. - А кто еще мертв? Белински?
- Да, погиб так, знаете, неудачно. Все из-за курения этой адской трубки. Вредная это привычка - курение. Вам надо бы бросить.
- Но каким образом?
- Это старый способ ЧК. Небольшое количество тетрила в мундштуке присоединяется к заряду, который находится в углублении трубки. Когда зажигается трубка, то загорается и запал. Очень просто, но и очень смертельно. Ему снесло голову. - Голос Порошина звучал почти равнодушно. Понимаете? Интуиция подсказывала мне, что это не вы убили ее. Я просто хотел окончательно убедиться в этом.
- И теперь вы уверены?
- Уверен. Скажу больше: вы не только выйдете отсюда живым...
- А вы что, убили бы меня прямо здесь?
- Почему бы и нет? Вполне подходящее место, вы так не думаете?
- О да, весьма экзотическое. И что же вы собирались сделать? Перегрызть мне шею? Или заминировали один из гробов?
- Существует множество ядов, герр Гюнтер. - Он вытащил и показал на ладони маленький ножичек. - На лезвии тетродотоксин. Маленькая царапина - и бай-бай. - Он убрал нож в карман кителя и застенчиво пожал плечами. - Я собирался сказать вот что: советую вам сейчас отправиться в кафе "Моцарт", там вас кое-кто ждет.
Мой обескураженный взгляд, казалось, позабавил его.
- Не можете угадать? - спросил он радостно.
- Неужели моя жена? Вы вытащили ее из Берлина?
- Конечно, Она вряд ли смогла бы выбраться оттуда сама: Берлин окружен нашими танками.
- Кирстен сейчас ждет меня в кафе "Моцарт"? - недоверчиво переспросил я.
Он посмотрел на свои часы и кивнул:
- Уже пятнадцать минут. Вам лучше не испытывать судьбу. Столь привлекательная женщина - и одна в таком городе, как Вена? Надо быть осторожнее, такое уж трудное время.
- Вы полны сюрпризов, полковник, - сказал я ему. - Пять минут назад вы были готовы убить меня, а теперь говорите, что привезли мою жену из Берлина. С чего это подобное великодушие? Я не понимаю.
- Давайте считать это частью пустой выдумки коммунизма, вот и все. - Он щелкнул каблуками, как добрый пруссак. - До свидания, герр Гюнтер. Кто знает? Возможно, после этого берлинского дела мы вновь встретимся.
- Надеюсь, нет.
- Очень жаль. Человек ваших талантов... - Оборвав себя на полуслове, он повернулся и ушел.
Я вышел из императорской подземной часовни шагом легким, как у Лазаря. На Нойер-Маркт прибавилось людей, наблюдающих за странной террасой кафе без самого кафе. Тут я увидел наконец камеру и юпитеры и почти одновременно заметил Вилли Райхмана, маленького рыжеволосого директора киностудии "Зиверинг". Он говорил по-английски с человеком, держащим в руках мегафон. Это конечно же был тот английский фильм, о котором Вилли мне рассказывал. Тот, для которого требовались венские развалины. Фильм, в котором Лотте Хартман, по заслугам наградившей меня триппером, была дана роль.
Я остановился на минутку в надежде увидеть подружку Кенига, но она не показывалась. Я подумал, что она вряд ли уехала с ним из Вены и пропустила свою первую роль на экране.
В толпе рядом со мной переговаривались зеваки.
- Что они тут делают? - спросил один.
А другой ответил:
- Это, должно быть, кафе, кафе "Моцарт". - По толпе пробежал смех. Очевидно, им здесь больше вид нравится. Это так называемая поэтическая вольность.
Человек с мегафоном попросил тишины, приказал включить камеры, и съемка началась. Двое мужчин - один из них так благоговейно держал книгу в руках, будто это икона, - пожали друг другу руки и сели за один из столиков.
Оставив толпу наблюдать за происходящим, я быстро пошел по направлению к настоящему кафе "Моцарт" и жене, которая ждала меня там.
Послесловие автора
В 1988 году правительственное Агентство расследовании США обратилось к Яну Сэйеру и Дугласу Боттингу, которые в то время работали над историей американской Службы контрразведки (CIC), озаглавленной "Секретная армия Америки: нерассказанная история Службы контрразведки", с просьбой проверить подлинность дела, содержащего документы, подписанные агентами Службы контрразведки в Берлине в конце 1948 года в связи с вербовкой Генриха Мюллера в советники Службы. Из материалов дела следовало, что советская агентура сделала заключение, что Мюллер не был убит в 1945 году и теперь его, возможно, используют западные разведки. Сэйер и Боттинг признали материал подделкой, "сфабрикованной опытным, но несколько запутавшимся лицом". Эта точка зрения была подтверждена полковником Э. Браунингом - шефом Службы контрразведки во Франкфурте-на-Майне. Браунинг указал, что сама идея вербовки Мюллера в советники Службы контрразведки кажется нелепой. "К сожалению, - писали два автора, - нам приходится сделать заключение, что судьба шефа Гестапо "третьего рейха" остается окутанной тайнами и домыслами, как было раньше и как, возможно, будет всегда".
Попытки сотрудников редакций ведущих английских газет и американских журналов скрупулезно расследовать это дело пока ни к каким результатам не привели.