Подумать только, от этой парочки покойников так несет, будто они сами там побывали. Главная сточная труба выходит в городском парке, совсем рядом с советской комендатурой и русским сектором. – Он направился к окну. – Пошли, капустник, нужно найти твою приятельницу.
Вероника стояла уже на Вэрингерштрассе и, казалось, готова была дать деру, если бы из здания появились двое русских.
– Когда я увидела, как твой друг прошел туда, – объяснила она, – то решила подождать, что же произойдет.
Она застегнула свое пальто по самую шею, и, если бы не еле различимый синяк на щеке да слезы в глазах, даже предположить нельзя было бы, что эту девушку только что едва не изнасиловали. Она с беспокойством обернулась на здание, и в глазах ее был вопрос.
– Все в порядке, – успокоил Белински. – Они нас больше не потревожат.
Вероника долго благодарила меня за то, что я спас ее, а Белински – за то, что он спас меня. Потом мы проводили ее до полуразрушенного дома на Ротентурмштрассе, где она снимала комнату. Здесь девушка вновь разразилась словами признательности и пригласила подняться к ней, но мы, поблагодарив, отказались, однако она согласилась закрыть дверь и отправилась спать только после того, как я пообещал непременно навестить ее утром.
– По-моему, тебе хочется выпить, – констатировал Белински. – Я угощаю. Здесь за углом бар «Возрождение». Место тихое, и мы сможем поговорить.
Расположенный рядом с огороженным строительными лесами собором Святого Стефана бар «Возрождение» на Зингерштрассе был отделан под венгерскую таверну. Здесь даже пел цыганский хор. Такого рода местечко можно увидеть на картинах-головоломках, туристы от него приходят в неописуемый восторг, для моего же строгого вкуса все здесь, начиная с плача гармошки, было излишне театральным. Но, как объяснил Белински, нас ждало существенное вознаграждение: здесь подавали «черешню» – настоящую венгерскую выпивку «черри», настоянную на ягодах. А для человека, только что изрядно побитого, она оказалась лекарством даже лучшим, чем обещал Белински.
– Миленькая девочка, – сказал он, – но ей следует вести себя в Вене поосмотрительней. Кстати, тебе тоже. Если ты собираешься разыгрывать здесь чертова Эролда Флинна, то уж будь любезен, позаботься, чтоб под мышкой у тебя были не только волосы, но и еще кое-что.
– Думаю, ты прав. – Я с наслаждением потягивал уже второй стакан. – Странно, что это говоришь мне ты – полицейский. Ношение оружия не слишком законно для всех, кроме служащих союзнических войск.
– Кто сказал, что я полицейский? – Он покачал головой. – Я из СКР – службы контрразведки. Военная полиция ни черта не знает о том, чем мы занимаемся.
– Ты – шпион?
– Нет, мы что-то вроде детективов в отделе дяди Сэма. Мы не руководим шпионами, мы их ловим. Шпионов и военных преступников.
Он налил себе еще «черешни».
– Почему же ты следил за мной?
– Так просто не объяснишь!
– Уверен, что смогу найти для тебя немецкий словарь.
Белински вытащил из кармана набитую трубку и стал объяснять мне, что все это значит, одновременно затягиваясь и выпуская одинаковые клубы дыма.
– Я расследую убийство капитана Линдена, – признался он.
– Надо же, какое совпадение! Я тоже.
– Мы пытаемся прежде всего узнать, что привело его в Вену. Капитан предпочитал обо всем помалкивать, часто работал сам по себе.
– Он тоже был из СКР?
– Да, его девятьсот семидесятый отдел размещен в Германии. Я из четыреста тридцатого, мы работаем на территории Австрии. Вообще-то он должен был известить нас о том, что выходит на нашу дорожку.
– А он даже и открытку с парой строк не прислал, да?
– Ни словечка. Возможно, потому, что вообще не было никакой веской причины для его визита сюда. Работай Линден над чем-нибудь, имеющим отношение к этой стране, он был бы обязан сообщить нам об этом. – Белински выпустил огромный клуб дыма и взмахом руки отогнал его от лица. – Это был думающий следователь. Интеллектуал. Таких парней можно натравливать на целую гору папок с заданием найти глазной рецепт Гиммлера. Но этот умник не вел никаких записей, вот в чем загвоздка. Он все держал здесь. – Мундштуком трубки Белински постучал себе по лбу. – Поэтому довольно трудно узнать, что же он раскопал такого, из-за чего его застрелили.
– Ваша военная полиция подозревает «Подземных оборотней» в причастности к этому делу.
– Знаю. – Он проверил тлеющее содержимое своей трубки из вишневого дерева и добавил: – Откровенно говоря, мы брели в кромешной тьме, и вдруг появляешься ты. Мы надеялись, что ты откопаешь то, чего нам не удалось, ведь ты, по сравнению с нами, можно сказать, местный. И если бы тебе это удалось, то я был бы тут как тут – ведь мы живем в демократическом обществе.
– Криминальное расследование по доверенности, да? Ну что ж, такое случается не впервой. Очень не хочется тебя огорчать, но только мне и самому мало что известно.
– Сомневаюсь. А разве не из-за тебя убили каменотеса? По-моему, это результат: ты явно кого-то расстроил, капустник.
Я улыбнулся:
– Можешь называть меня Берни.
– Беккер, я полагаю, не стал бы вводить тебя в игру, не дав тебе нескольких козырных карт в руки. И, возможно, одной из них было имя Пихлера.
– Допустим, ты прав, – признал я. – Но все равно, это не та карта, на которую можно ставить последнюю рубашку.
– Позволь хоть на нее взглянуть.
– С какой стати?
– Я спас тебе жизнь, капустник, – проворчал он.
– Слишком сентиментально, будь практичнее.
– Ну хорошо, пожалуй, я смогу помочь.
– Уже лучше, гораздо лучше.
– Что тебе нужно?
– Ладно, слушай. Пихлера, скорее всего, убил человек по имени Абс, Макс Абс. По сведениям военной полиции, во время воины он был эсэсовцем, хотя и не очень долго. Кстати, сегодня днем он сел на поезд до Мюнхена, но там его уже будут встречать; полагаю, они расскажут мне, что произойдет. Но мне нужно разузнать об этом Абсе побольше. Например, кто был этот парень. – Я вытащил пихлеровский чертеж надгробного камня Мартина Альберса и расстелил его на столе перед Белински. – Если я смогу узнать, кто такой Мартин Альберс и почему Макс Абс захотел уплатить за его памятник, то, возможно, я несколько приближусь к ответу на вопрос, почему Абсу было необходимо убить Пихлера прежде, чем тот поговорит со мной.
– Кто такой этот Абс? С кем он связан?
– Раньше он работал здесь, в Вене, на рекламную фирму, которой управлял Кениг. А Кениг – тот самый тип, который поручил Беккеру переправить досье через зеленую границу. Досье, которые попали к Линдену.
Белински кивнул.
– Ну хорошо, – рассердился я. – Вот моя следующая карта. У Кенига была подружка по имени Лотта, которая крутилась в клубе «Казанова». Возможно, она там только маячила да ела шоколад, не знаю. Парочка дружков Беккера засветилась там и еще в нескольких местах и не вернулась домой к чаю. Я думаю, надо использовать девчонку. Конечно, сначала придется ее слегка просветить. Правда, теперь, когда она увидела меня на белом коне в парадном военном облачении, надеюсь, дело пойдет быстрее.
– Ну, а предположим, Вероника не знает эту Лотту. Что тогда?
– Ты можешь предложить что-нибудь получше?
Белински пожал плечами:
– Вообще-то, у твоего плана есть кое-какие преимущества.
– А вот еще кое-что. И Абс и Эдди Холл, связной Беккера в Берлине, работают в компании, которая находится в Пуллахе, рядом с Мюнхеном. Может, захочешь попытаться что-нибудь разузнать о ней, а заодно и о том, почему Абс и Холл решили перебраться туда?
– Они не первые капустники, которые переехали жить в американскую зону, – сказал Белински. – Разве ты не заметил? Отношения с нашими коммунистическими союзниками складываются все труднее. Из Берлина сообщают, что они начали разрушать дороги, соединяющие восточный и западный секторы города. – Судя по его лицу, было ясно, что он не в восторге от этого. Затем он добавил: – Ладно, посмотрим. Может, мне удастся что-нибудь обнаружить. Что еще?