Допустим, существует документ, подтверждающий право одного государства владеть землями, занятыми сейчас другим государством. Об этом документе сказано в летописях, на него ссылаются средневековые историки, с ним спорят юристы восемнадцатого века — но его никто не видел. И вдруг он появляется в частной коллекции, а затем благородный собиратель древностей, выполняя патриотический долг, передает полуистлевшую находку в Национальную библиотеку. И все довольны. Доволен коллекционер, подтвердивший безупречную репутацию, которая на самом деле отнюдь не безупречна. Довольна Библиотека, которая теперь вправе требовать увеличения бюджета — на охрану раритета и на поиски новых сокровищ. Довольны политиканы, получившие новый объект для упражнений в демагогии. А уж как довольны скромные майоры, лейтенанты и гражданские специалисты, сделавшие всю черную работу, и говорить нечего.
Так вот, однажды Карим Пертакис понял, что еще немного — и он станет объектом для спецслужб. То есть из простого обывателя превратится в мишень для слежки и прочих тайных операций, которые заканчиваются весьма печально.
Все началось с того, что в научном мире снова заговорили о рукописях, когда-то найденных в пещерах Наг-Хаммади, что в Египте. Пертакис не имел никакого отношения к научному миру, и о поднятой шумихе узнал от своего старого клиента, который отбывал срок в лиссабонской тюрьме.
Да, Пертакис деликатно называл своим клиентом главаря крупной банды, которая много лет грабила антикваров, коллекционеров, а также не брезговала и музеями. Бандиты высоко ценили скромный труд своего консультанта — за каждую удачную наводку он получал долю из их добычи. Они были щедрыми парнями, однако со временем их щедрость стала для него слишком обременительной, потому что с каждым подарком в сердце Пертакиса накапливался страх. Он понимал, что уже не может выйти из игры, потому что слишком много знает. Понимал он и то, что однажды бандиты попадутся, и непременно выдадут своего наводчика, и ему придется отвечать перед законом вместе со всеми. Но Бог его миловал. В шестьдесят шестом году банда почти в полном составе была схвачена на португальской границе, и Карим вздохнул спокойно.
Он остался на свободе, видимо, просто потому, что это было выгодно бандитам. Теперь Пертакис снова оказывал услуги своим старым друзьям, правда, то были уже другие услуги. Впрочем, главный клиент был им доволен.
Сидеть оставалось всего-то восемь лет из назначенных двадцати пяти, и клиент уже строил планы. После освобождения он собирался заняться историческими изысканиями, и на одном из свиданий спросил:
— Карим, дружок, хорошо ли ты содержишь свою библиотеку? Я тут читал в майском номере «Археологического вестника», что старые книги не переносят сырости. Будет обидно, если, вернувшись, я не смогу снова перелистать любимые страницы.
— Не беспокойся, — заверил его Пертакис. — В моем кабинете прекрасная вентиляция.
— Моя любимая книга, та, что досталась тебе после прогулки в Каир, она в хорошем состоянии?
— В идеальном, — сказал Пертакис, мысленно осыпая клиента проклятиями на всех известных ему языках.
Клиент, прежде чем отправиться за решетку, успел припрятать большую часть своих богатств и доверил Пертакису присматривать за ними. В качестве гонорара выступил древний папирус из коллекции покойного Мусири, а также несколько фараонских безделушек. Еще одну часть сокровищ Пертакис должен был постепенно распродавать, чтобы на вырученные деньги обеспечить сносное существование заключенного. В португальских тюрьмах мало кому удавалось отбывать срок в таких условиях. Во всяком случае, чтение «Археологического вестника» и на воле-то было доступно не каждому… Раскрыв же этот бюллетень, Пертакис возненавидел клиента еще сильнее. Статья была посвящена поискам утраченных свитков из пещер Наг-Хаммади. Просочились сведения, что этим занимаются Интерпол и Скотланд-Ярд, поскольку свитки являлись собственностью Британского музея. Впрочем, на них претендовало и правительство Египта, а также указывалось на определенный интерес Ватикана. Если добавить к этому недвусмысленный намек клиента в полосатом костюме, то положение Карима Пертакиса становилось и вовсе незавидным. Ему оставалось только ждать, когда заявятся «люди в черном», либо подручные клиента, сидящего в португальских застенках.